Коготь Хоруса

Терминатор был злобой, принявшей телесную форму, и воином, способным возглавить группировку себе подобных. Вид того, как он встает на колени через три секунды после встречи со своим бывшим командиром, слегка обескураживал. Я начинал осознавать, кем был Абаддон для своих воинов.

Бывший предводитель юстаэринцев не стал смеяться над почтением, выказываемым ему братом. Он положил руку на наплечник Куревала и прошептал хтонийское приветствие, которого не уловил даже мой улучшенный слух. В каждом легионе были свои обряды и ритуалы, скрытые от чужаков. Я ощутил себя незваным гостем, вторгшимся на тайную церемонию.

Терминатор медленно поднялся. Сочленения его доспеха приглушенно рычали. Как и у остальных юстаэринцев, его броня была окрашена в черный цвет элиты легиона, а не в морскую лазурь простых Сынов Хоруса.

— Идем с нами, Куревал.

Терминатор не стал возражать и послушно последовал за нами неторопливой поступью. Он совершенно не обращал на меня внимания, полностью сосредоточившись на Абаддоне. Не знаю, считал ли Куревал своего бывшего командира видением, или нет.

— Я практически не чувствую демона внутри тебя, — обратился я к воину, пока мы шли. — Ты изгнал его из своей плоти?

В ответ он издал низкое, булькающее рычание. Я задался вопросом, был ли это смех.

Мы двигались дальше, и процесс повторялся снова и снова. Воины Фалька были рассеяны по всей подсекции, и каждый из них стоял без движения, напоминая в своем уединении статую. Некоторые смотрели в стену, другие стояли возле отключенных генераторов переработки отходов, трое занимали разные части одного помещения, глядя сквозь армированное обзорное стекло на планету, которая вращалась внизу.

В присутствии Абаддона все они пробуждались, словно близость к нему возвращала их души обратно в телесное обиталище. Все они следовали за нами неплотной колонной под слаженный рев сервоприводов суставов. Пока они шли, я слышал пощелкивание вокс-коммуникации между ними, но они не подключали к каналу меня.

Я не чувствовал ни в ком из них никаких хищных сущностей. У всех заметна была определенная степень биомеханических мутаций: выросты из сплавленных воедино керамита и кости, образующие шипы, гребни и клинки. У большинства сочилась та же ядовитая жидкость, что стекала по когтям Куревала, однако души были их собственными. Демоническая сущность не гнездилась в глубине их сердец и не пузырилась на поверхности, двигая их тела, словно марионетки.

Казалось невозможным, что всем им удалось вышвырнуть демонов из своей плоти. И все же моим ощущениям не находилось простого объяснения. Это было не просто отсутствие вторгшихся сознаний Нерожденных — также не было болезненной пустоты, когда душу раздирают, отторгая демоническое прикосновение. Казалось, будто демон зарылся вглубь каждого из них, словно паразит, который закапывается, чтобы скрыться от света.

Расспросы шагавших вперед воинов не принесли никакого озарения. Несколько из них поприветствовали меня по имени так тепло и по-товарищески, будто мы только что не натыкались на них, стоящих во мраке с отключенным разумом. В каком бы медитативном состоянии они не пребывали перед тем, как мы их обнаружили, это проявление жизни прогнало его.

К моменту, когда мы нашли Фалька, по палубе за нами глухо топали шестнадцать юстаэринцев. Несмотря на то что они явно были живы, это сильно смахивало на похоронную процессию.

Фальк занимал еще одну высохшую и мертвую гидропоническую лабораторию. Он был столь же неподвижен, как остальные, и отреагировал в точности как они, когда Абаддон приблизился к нему.

— Фальк, — тихо произнес Абаддон.

Рогатый шлем поднялся и повернулся, и я ощутил, как по ту сторону красных глазных линз скользят мысли воина, занимая положенное им место. Я назвал это пробуждением, однако выразился не вполне верно. То, что я видел, больше напоминало возрождение, а не подъем ото сна.

— Хайон, — первым делом проговорил он.

Его голос был вялым, словно медленный ток крови из трупа. А затем:

— Эзекиль. Я знал, что ты не умер.

— Брат мой! — Абаддона не устраивало отстраненное приветствие.

Они с бывшим помощником пожали друг другу запястья, и аура Первого капитана вспыхнула красками доверия.

Признаюсь, я уделял их воссоединению мало внимания. Пока они говорили обо всем, что произошло при Луперкалиосе, я отвернулся, осматривая собравшихся юстаэринцев. Мои чувства раскрылись вовне, став паутиной похожих на пальцы щупов, выискивающих трещины в уголках их разумов.

Я был так глуп. Совершенно слеп. То, что оставалось невидимым для меня, когда я читал каждого из них в отдельности, стало абсолютно очевидным в момент наблюдения за их разрозненной группой. Еще на борту Ореола Ниобии демоны внутри плененных юстаэринцев казались неестественно схожими, каждый из них был равен сородичам по силе и значимости. Или так я полагал. Правда была куда более поразительной, и я проклял сам себя за то, что до настоящего момента упускал ее особенности.