Коготь Хоруса

— Я же говорил вам — началу предшествовал конец. Сыны Хоруса никогда не правили в Оке. Их призраки не командовали ничем, кроме склепов, в которые превратились их боевые корабли. Их тени правили павшими крепостями. Сыны Хоруса умерли десять тысяч лет назад. Я знаю. Я наблюдал, как это произошло. Они были Шестнадцатым легионом. Но Черный Легион не был основан Императором и никогда не сражался в его славу. У него нет номера. Номерами наделяли лишь легионы Великого крестового похода, а мы, о мои имперские друзья, мы — легион Долгой Войны.

Пять месяцев мы шли, готовились и залечивали раны.

Каждое утро по бортовому времени я тренировался с Леором в клетках для поединков, топор против топора. Иногда на нас бесстрастно глядел Ашур-Кай, порой же выжившие братья Леора наблюдали и радостно вопили, когда один из нас наносил особенно изящный или жестокий удар. Они никому не отдавали предпочтения и хвалили все стоящие удары, а не только подбадривали своего командира. Это вызывало у меня восхищение.

Вокруг них часто проявлялась боль, раскалывавшая их черепа. Когда церебральные имплантаты вгрызались по-настоящему глубоко, из пустоты возникали мелкие трепещущие духи-частицы страдания, которые ползали по броне Пожирателей Миров. Эти безмозглые импульсы воплощенного страдания носились по красному керамиту, словно ящерицы, а затем снова растворялись в насыщенном варпом воздухе. По большей части легионеры вообще не обращали внимания на эти несущественные явления — возникновение малых демонов эмоций едва ли являлось редкостью в Оке — но особенно часто мелкие бестии кишели на помощнике Леора, воине по имени Угривиан. Как-то раз я увидел, что тот съел одну из них. Крошечное змееподобное создание билось в его кулаке, пока он не откусил щелкающую зубами голову и не проглотил лакомство, издав низкий смешок.

— Ты же знаешь, что Нерожденные не годятся нам в пищу, — заметил я.

Угривиан заглотил остаток извивающегося белого тельца. Я наблюдал, как тварь билась в его пищеводе, вспучивая мышцы шеи, пока не провалилась в желудок.

— Хайон, ты хорош на топорах, и я это уважаю. Но ты слишком высок и могуч, чтобы признать: нет лучшего способа оскорбить врага, чем превратить его в дерьмо после того, как ты с ним покончил.

К своему стыду, я рассмеялся.

— Угривиан, ты омерзителен.

— Омерзителен. Честен. — Он пожал плечами. — В этом проклятом богами месте это одно и то же.

Ашур-Кай отвергал все предложения поединка. Я принимал их вместо него, часть выигрывал, часть проигрывал и всегда наслаждался жаром боевого пота, омывавшего тело. Мне этого не хватало, я слишком долго жил в обществе одних лишь рубрикаторов.

Никто из нас не говорил о дурацком стремлении Фалька отыскать Абаддона и «Дух мщения». Никто не говорил о Лучезарных Мирах.

Однажды утром, когда мы с Леором стояли в изнеможении после схватки, продлившейся четыре часа и завершившейся яростной ничьей, я увидел, как из дверей зала за нами наблюдает Нефертари. Вдали от шторма она исцелилась, утолив свою мучительную жажду за счет посланных ей мною рабов. Однако она все равно редко покидала Гнездо. В то утро она покачала головой, забавляясь только что увиденным спаррингом, и покинула нас, не получив вызова.

Покрытое шрамами лицо Леора было залито потом.

— Твоя мерзкая чужая наблюдала за нами.

— Наблюдала.

— Я мог бы ее победить.

— Нет, — честно ответил я. — Ты бы не смог.

Спустя несколько дней в ходе поединка, где мы пользовались только не активированными боевыми клинками, он испытал старинный и прославленный трюк: попробовал отвлечь мое внимание.

— Мне нравится твой топор, — сказал он в паузе между столкновениями клинков.

— Что?

— Твой топор. Он мне нравится. Я его хочу.

Я разучился искусству простой беседы, да и никогда не был особенно одарен в этой области. Как и большинство из Легионес Астартес.

— Помнишь, как я нашел тебя на Просперо? — усмехнулся он. — Лежащим поверх мертвых Волков и сжимающим в руке топор того большого ублюдка. Волк-чемпион, которого ты убил, — напомни-ка, как его звали?

Пока я отвечал, он отступал, пытаясь воспользоваться своим трюком и выиграть место для маневра. Однако я двигался за ним — клинок к клинку.

— Эярик Огнерожденный.

Я знал об этом, так как имя было выгравировано на самом Саэрне. А еще Волк выкрикивал его, пытаясь убить меня. Вне всякого сомнения, он хотел, чтобы моя тень отправилась в загробную жизнь, зная, кто стал причиной ее гибели.

— Они все делали не так, как остальные из нас, да? У них даже имена были безумные.

— Это было духовное имя. Они пользовались ими как…

— Мне плевать на их оправдания, — проворчал Леор, когда наши ножи сцепились.

Мы сошлись, глаза в глаза, пока он не отшвырнул меня на несколько метров назад. Поединок продолжился.

Минут через десять он ни с того ни с сего произнес:

— Благодарю.

Умно, умно. Я чуть не опустил клинок.

— За что ты меня благодаришь?

— За то, что вытащил меня с того корабля.

— Не за что. Если хочешь, мы можем провести еще формальные похоронные обряды для твоих погибших в битве братьев.