Коготь Хоруса

Фальк принадлежал ко второй разновидности. Его внутренняя сила не допускала иного финала. Впрочем, такую судьбу разделили не все его воины. Но и те, кто не поддался демонам, в первые сложные месяцы периодически устраивали беспорядки на «Тлалоке». Сыны Хоруса охотились в туннелях корабля, вопили и резали ту добычу, что захватывала их метафизическое воображение в ночь погони. Глаза женщины, никогда не ступавшей на поверхность планеты, кровь мужчины, убившего своего брата, кости кого-то, кто никогда не видел звезд… Для неинициированного в их желаниях было мало смысла, однако потребности демонов необъяснимы. Их питают вещи, имеющие самое странное значение.

Мои рубрикаторы охраняли наиболее обитаемые районы корабля, а Анамнезис призвала несколько когорт Синтагмы присматривать за ядром. Если не считать этого, мы решили, что Фальк сумеет преодолеть Изменение, не причинив кораблю чрезмерного ущерба.

За время путешествия умерли несколько его людей. Некоторые подверглись ожидаемому физическому угасанию. Одного убили мои рубрикаторы, когда воин прорвался в густонаселенную область, бездумно учиняя резню, а еще троих убила Нефертари, когда они приняли идиотское решение поохотиться на нее. В качестве улики она принесла мне их шлемы с бивнями.

— Понимаю, почему Правительница держала их под успокоительными, — заметил Леор, когда мы обсуждали это.

Он воспринимал Дваждырожденных как приятный повод отвлечься, ставя их силу и энергию выше недостатка самоконтроля. Многие из Девяти легионов полагали, что подобный союз в какой-то степени священен или же является признаком значимости в глазах Богов. Лишенные веры члены легионов, каковых немало, не упускают из виду преимущества, которые дает единение с демоном. Пережить одержимость означает обрести неимоверную силу по окончании мучительной связи.

— Единственная разница между ними и нами состоит в том, что их демоны существуют в буквальном смысле слова, — сказал Леор. — Они не тоскуют по сгоревшим родным мирам и не впадают в забытье из-за машин боли, вцепляющихся в ткани мозга.

Он сделал паузу, постукивая грязными бронированными ногтями по своим металлическим зубам.

— Фальк остается Фальком, что бы еще ни обитало в его теле.

Ему уже доводилось сражаться вместе с Дваждырожденными раньше. Коль скоро им требовалось время, чтобы приспособиться и сдержать трансформации, терзающие их новые тела, он хотел им его предоставить.

— Людей ты всегда сможешь заменить, — добавил он, подразумевая изувеченных и убитых членов экипажа.

Ашур-Кай воспринимал Дваждырожденных как бедствие. Его возражения основывались не на каких-то заблуждениях касательно поразившей Фалька порчи, а на том, что Белый Провидец всегда был не в восторге от ненадежных и неуравновешенных союзников. По той же самой причине он питал отвращение к Леору.

— Токугра плохо о них отзывался, — сказал мне альбинос во время одной из наших редких бесед по поводу Дваждырожденных.

Я подумал о вороне-фамильяре Ашур-Кая: противной бормочущей твари, которая только и делала, что восседала в покоях моего брата и каркала бессмысленные стишки.

Мне не было дела до того, что Токугра сказал о Фальке. Мне никогда не было дела до слов Токугры по любому вопросу.

Пока Дваждырожденные находились на свободе и руководствовались хищническими инстинктами, они хотя бы были предсказуемы. Довольно скоро Фальк перестал отвечать на вызовы по воксу. Потянувшись к нему чувствами, я ощутил лишь перепады злобы и ярости. Какая бы внутренняя война ни терзала его, сейчас она шла всерьез.

— Оставь их в покое, — посоветовал Ашур-Кай. — По крайней мере, на время.

Я внял совету.

— Ты почувствовал родство между демонами, обитающими у них под кожей? Кажется, будто они — зеркальные отражения друг друга.

Ашур-Кай признался, что не ощутил ничего подобного, да и не хотел бы этого. Его таланты в манипулировании демоническим родом всегда были в лучшем случае нестабильны.

— Не понимаю, какое это имеет значение, — заметил он. — Даже возможность этого едва ли манит.

— Я любознателен, — отозвался я.

— Черта, которую наш легион считал добродетелью. И полюбуйся, что случилось. — Его тонкие губы сложились в нечастую улыбку, и мы оставили вопрос как есть.

Во время путешествия Нефертари постоянно следовала за мной, словно тень. Ашур-Кай уже давно привык к присутствию чужой, но у Леорвина и его Пожирателей Миров ее близость вызывала в лучшем случае замешательство, а в худшем — раздражение. Она никогда не упускала возможности втянуть Леора в состязание по обмену взаимными оскорблениями, а тот в свою очередь никогда не противился желанию ответить.

— Разве нашей обязанностью не было очищать Галактику от несовершенства чужеродной жизни? — поинтересовался он однажды на мостике.

Как обычно, воин не стеснялся присутствия Нефертари, пытаясь вывести ее из себя.

— Нашей обязанностью также было служить Императору в реальности, где демоны являлись мифом, а боги — легендой. Времена меняются, Леор. Я обзавожусь союзниками там, где могу их отыскать.