Коготь Хоруса

— Ее заразил один из психических хищников нашего родного мира. Он отложил яйца в ее сознание, и потомство существа поглотило половину ткани ее мозга, прежде чем их успешно удалили. Она могла стать Анамнезис или же жить в муках, став отупевшей оболочкой той женщины, которой была прежде.

Разговор на эту тему вновь вернул прошедшее: последние ночи возле постели сестры, необходимость мыть ее тело, над функциями которого она утратила контроль. Непрекращающийся плач наших родителей, винивших черепных хирургов за слишком плохую работу и меня за слишком позднее возвращение на Тизку. Занимавшие всю ночь глубокие прощупывания сознания Итзары, поиски какой-нибудь ее части, оставшейся незатронутой прожорливыми тварями и последующей хирургической чисткой.

Я отдал младшую сестру на аванпост Механикум на Просперо, зная, что в их экспериментах нужен живой психически развитый человек для преобразования в Анамнезис. Мне было известно, что это рискованно и что все предыдущие попытки создать искусственную совокупную сущность потерпели крах. Но рискнуть стоило, и я бы поступил так снова. Это был единственный достойный выбор.

Леор с Телемахоном увидели меня в новом свете. Абаддон смотрел на меня так, словно видел и слышал все, о чем я думаю.

Он постучал кончиками пальцев по броне напротив сердца, три раза.

— Прости меня, брат. Эта рана свежее, чем я думал. Я не хотел обидеть или оскорбить.

Я разжал зубы, но напряжение не отпускало.

— Все в порядке, — солгал я. — Я… оберегаю ее.

— Твоя преданность делает тебе честь, — заметил Абаддон. — Это одна из причин, но которым я тебя призвал.

— Призвал нас? — До Леора дошло в тот же момент, что и до меня. — Саргон… Несущий Слово был не пророком. Ты послал его к Фальку, чтобы заманить нас сюда.

Абаддон раскинул руки и отвесил учтивый поклон. Собранная из разношерстных частей броня взвизгнула при движении.

— Саргон, несомненно, пророк, но да, он послужил приманкой. Едва ли это можно назвать искусным манипулированием. Вы не единственные, кого я позвал, однако вам принадлежит честь быть первыми. Я положился на отчаяние Фалька и его желание отомстить за осквернение наследия своего легиона. Я положился на то, как Ашур-Кай жаждет любых обрывочных прозрений. Положился на стремление Телемахона противостоять Хайону. Положился на сочувствие Хайона к разбитому легиону и его верность Фальку, а также на веру, что он сможет захватить «Дух мщения», сделав свою сестру машинным духом корабля. Что же касается тебя, Огненный Кулак, я положился на твое желание отыскать нечто большее, чем жизнь обезумевшего от крови налетчика, и на твое стремление обрести цель. Короче говоря, я положился на воинов, которым хотелось стать большим, нежели просто наследием своих ослабевших легионов. Все с легкостью вставало на свои места. Саргон был лишь первым дуновением, с которого начался ураган.

На покрытом швами лице Леора застыло хмурое выражение. Я ждал от него еще каких-то комментариев, однако вместо этого он прорычал:

— Не называй меня Огненным Кулаком!

Легионер Сынов Хоруса рассмеялся в ответ. Грязные волосы липли к его бледным щекам.

— Хорошо, брат мой. Как пожелаешь.

Мы продолжили разговор, а Леор прошелся по залу, изучая аппаратуру и вникая в назначение каждой из машин. Дольше всего его взгляд задерживался на оружии.

— Не трогай это, — в какой-то момент предостерег Абаддон.

Леор положил на место роторную пушку. Многочисленные стволы взвизгнули и остановились.

Я задал вопрос, который уже целую вечность задавали воины Девяти легионов:

— Почему ты бросил свой легион?

Абаддон, отвернувшись, трудился над лежавшим на верстаке болтером, смазывая механизмы и промывая снятые детали чистящим раствором.

— Война Хоруса закончилась. Та война имела значение, эта же — нет. От подлинного противостояния остался лишь пепел, так с чего меня должны заботить эти бессмысленные и бесконечные стычки между Девятью легионами?

У меня бурлила кровь, и дело было не только в последствиях разблокировки Когтя.

То, как непринужденно Абаддон делился многочисленными сведениями обо мне и моих братьях, безусловно, не смягчало чувства настороженности. А от того, как безмятежно он отмахнулся от жизней, потерянных в Оке с начала Войн легионов, у моей слюны появился кислый привкус.

— Ты что-то хочешь сказать, Хайон?

Вызов в его голосе вовсе не был плодом моего воображения.

— Третий и Двенадцатый потеряли от клинков друг друга больше воинов, чем за все восстание Хоруса. Ариман уничтожил Пятнадцатый. Мало кто в состоянии вообще иметь дело с проклятым Четырнадцатым с тех пор, как они поддались богу Жизни и Смерти. Восьмой присутствует здесь по большей части в виде раздробленных групп, а Четвертый правит своими изолированными твердынями, покидая их лишь для того, чтобы торговать и совершать набеги в авангарде орд демонических машин. Про Двадцатый никто не может ничего сказать наверняка, но…

— Они здесь, — с улыбкой прервал Абаддон. — Поверь мне на слово.

— Как ты можешь все игнорировать?