Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака

Но братья не слушали. Все смотрели в немом испуге на шляпу, которую Лютик снял с головы. Шляпа была с длинным пером цапли. Как по приказу, братья хором крикнули и сбежали вприпрыжку между деревьями.

– Проклятие, – пробормотал Лютик. – Такой случай упустил. Нужно было за ними погнаться. Испугались пера… Ну, я же говорил, что идиоты. Хотя как знать, что они видели там, на горе, в эпицентре, где рождался рарог…

– Да ты и так – я уверен – придумаешь сюжет баллады, – ответил Геральт. – Я тебя знаю.

– Ты уверен? Так я тебя удивлю. Я вообще не желаю петь о том, что мы пережили.

– Сомневаюсь.

– Сомневайся сколько хочешь. Мне, естественно, случается приукрашивать, но не в этот раз. Я даже не уверен, что именно тут случилось. После этого хождения над пропастью по мне все еще мурашки бегают. Надо бы мне занырнуть в дом любви и отдохнуть от трубадурской жизни…

– Может, оно и к лучшему. Значит, в дорогу, Лютик.

– В дорогу, Геральт.

Они поехали в закатное солнце, каковое пылало, словно рарог, раскидывающий крылья на весь горизонт, разгораясь все сильнее за миг до наступления тьмы.

Петр Едлиньский

Кровь на снегу. Апокриф Коралл

[7]

В ночь перед битвой некоторые предпочли хлебнуть жизни на полную, покуролесить в последний раз. Литта Нейд хотела выспаться. Отвергла предложение ночлега в королевской свите, вместо этого велела разбить шатер за главным лагерем, в небольшой рощице, откуда не были видны костры вражеской армии, раскиданные по равнине, что расстилалась у подножия взгорий. Однако оказалось, что расстояние недостаточное. Звуки в холодном осеннем воздухе разносились далеко. Заснуть она не смогла.

Чародейке случалось принимать участие в вооруженных стычках, однако в настоящей битве она не участвовала никогда. К тому же у нильфгаардцев, говорили, были свои маги – дисциплинированные и преданные императору. Некоторое время она позволяла себе чувствовать презрение к этим дуракам, давшим превратить себя в инструмент, в орудия на чужой войне. Но потом отодвинула от себя это чувство. Глупцы или нет, а легко не будет. Однако она не собиралась терять возможность. Как не собиралась молиться, медитировать или подводить жизненные итоги. Откинула полог шатра и всматривалась теперь в темноту между деревьями. И хотя вспоминать она тоже не намеревалась, подумала о ведьмаке. Отчего о нем, после стольких-то лет? Возможно, из-за Йеннефер, которая днем раньше присоединилась к их скромной компании. А может, картинка нынешнего полдня: быстро высыхающее кровавое пятно на песчаной тропке, где поймали нильфгаардского шпиона. Или холодное дыхание, ворвавшееся в шатер: терпкое, несущее первое обещание зимы.

* * *

Охота подходила к концу. От убитого волка осталась только кровь на снегу. Геральт некоторое время смотрел на затоптанную котловинку между кучами безлистых, голых кустов. Развлечения дворянства обычно его не увлекали. Но зимой с заработком было сложнее, а предложение охранять участников от возможных угроз со стороны зверей не таких обычных было легкими деньгами. И это никак не меняло того факта, что ведьмаку было просто жаль несчастного волка, убитого для удовольствия какого-то закомплексованного дворянчика.

Увидел ее, когда поднимал взгляд. Остановила своего гнедого на склоне холма, настолько близко, что он мог различить черты ее красивого бледного лица, форму подчеркнутых карминной помадой губ, локоны черных волос, что выбивались из-под обшитого горностаем капюшона длинного плаща цвета графита. Ему показалось, что взгляды их на миг встретились. Чародейка выпрямилась в седле и поприветствовала ведьмака великосветским жестом руки в перчатке. Он кивнул в ответ, а она развернула коня и присоединилась к цветистой группке дворян. И только тогда сопровождавший Геральта ловчий решился выразить свое мнение.

– Она и впрямь сказочная красавица, – прошептал, доверительно склоняясь в сторону ведьмака. – Личико белое, что снег, уста красные, что кровь, локоны черные, что вороново крыло. Но говорят еще – и это уже не в сказках – будто она настолько зла, что когда умрет, одна лишь смерть на ее могилку ходить-то и станет.

Геральт вежливо кивнул. Его мнение о чародеях было близко к словам ловчего.

– Но в одном-то она была права, – продолжал его собеседник. – Когда отговаривала короля идти в Ведьмин яр. Он-то наверняка ее не послушает, особенно сейчас, когда вы к нам присоединились-то. Наскучила им охота на обычного-то зверя.

Ведьмак скривился на такие слова. Глупые идеи аристократов всегда означали проблемы. А последним, чего бы ему хотелось, был какой-нибудь дворянчик, влезающий ему под клинок, когда из окутанной дурной славой чащи выскочит нечто по-настоящему паршивое.

* * *