Когти орла

Она стояла перед ним, онемев от горя. Такое уже случалось раньше, и это был кошмар. Ему нравилось мучить ее, нравилось держать ее в неуверенности. Она со всей ясностью помнила, как ее желудок болезненно сжимался, как в горле вставал комок, когда она ждала и гадала, сочтет ли он ее «подарок» достойным. Иногда он был доволен «подарком», и она могла на некоторое время перевести дух. А иногда не был. И тогда, до тех пор, пока ей не удавалось как-то умаслить его, ее жизнь превращалась в ад. Иногда ей самой уже начинало казаться, что на свете нет ничего важнее хорошего настроения Монго.

— Завтра увидимся, — весело сказал он и похлопал ее по плечу, как люди хлопают собак. — Желаю приятно провести день!

Он усмехнулся, отлично зная, что ее день будет каким угодно, только не приятным. Потом Монго оседлал свой велик и покатил прочь, оставив Тарани наедине с ее бедой.

Глава 3 Худший из секретов

Вилл держала Сердце Кондракара в руках. Была ли это игра ее воображения, или сияние кристалла действительно немного потускнело, сделалось печальным и не таким сильным? Закрывая глаза, она видела как наяву: туман, открытая книга и неподвижная фигура Оракула. Что с ним происходило? И как они могли ему помочь?

Она услышала, как открылась дверь, и мамин голос окликнул ее:

— Привет, солнышко, ты дома?

— Да, — ответила она, торопливо возвращая Сердце на привычное место, недоступное для посторонних взглядов. — Можно, я попозже схожу к Тарани?

Мама вошла на кухню, на ходу сбрасывая длинный плащ.

— Я принесла телятины на ужин. А после еды, конечно, можешь идти. Она все еще подтягивает тебя по математике?

Вилл кивнула и подумала, что это не ложь. Тарани действительно частенько помогала ей разобраться с формулами и уравнениями. Для огненной чародейки математика была открытой книгой, а для Вилл — тайной, покрытой мраком, по крайней мере, пока кто-нибудь не разжевывал ей все до мелочей. Сегодня она, конечно, собиралась к Тарани вовсе не за этим, но кто сказал, что родителям нужно знать такие частности?

Они вместе с мамой стали готовить на ужин телячьи отбивные, салат и жареную картошку, от запаха которой у Вилл потекли слюнки. Свет заходящего солнца окрасил все в кухне в золотые тона. Возникало чувство тепла и безопасности, было так здорово нарезать лук и мыть салатные листья, по-доброму подшучивая друг над другом.

— Вот уж не знала, что у тебя глаза на мокром месте, мам!

— Осторожней, солнышко! Лучше убери лук, а то я за день выплачу годовой запас слез!

И вдруг, без всякого предупреждения, на Вилл накатило головокружение. Ей пришлось опереться одной рукой о край стола, чтобы убедиться, что он по-прежнему на месте. Поле зрения по краям заволокло серым, а сердце сбилось с ритма и застучало неровно.

— Солнышко, с тобой все в порядке?

Ее обняли такие знакомые мамины руки. Аромат маминых духов смешался с резким запахом свеженарезанного лука. Реальным было именно это. А не льдисто-серый туман, который грозил размыть всё вокруг.

«Люди, — подумала Вилл. — Люди заставляют нас помнить, кто мы, где мы и в каком времени находимся».

— Все нормально, — пробормотала она и постояла еще немного, положив голову на мамино плечо. — Думаю, я просто немного устала. Пришлось готовиться к целой куче тестов и зачетов…

Вилл было стыдно, что приходилось… ну, не то чтобы врать — в школе в последнее время действительно было много тестов, но к ее головокружению они не имели никакого отношения. Скажем так, приходилось направлять маму по ложному пути. Но ведь это была не только ее тайна, и она не имела права делиться ею ни с кем из родственников.

— Бедная малышка, — с улыбкой сказала мама, слегка поддразнивая Вилл. Но в ее глазах оставались недоумение и тревога. — Так может, не стоит сегодня ходить к Тарани? Может, мы с тобой лучше отдохнем, вместе посмотрим кино?

Как это было соблазнительно! Ей сейчас не очень-то хотелось брести в сгущающихся сумерках, опасаясь, как бы улицы снова не стали призрачными и нереальными. Но Вилл вспомнила, какое выражение лица было утром у Тарани, и с какой странной скованностью она двинулась навстречу этому типу Монго и позволила себя поцеловать. Что-то тут было не так. Совсем не так. И какой бы она была подругой, если бы не попыталась разобраться, в чем дело, и найти способ помочь?

— Мне очень нужно, мам, — сказала она. — К тому же как только я немного перекушу, сразу приду в норму.

— Ну, если ты так считаешь, — протянула мама и погладила Вилл по щеке. — Ладно, проверим, не разучилась ли я жарить отбивные. И вот еще что, солнышко… Я отвезу тебя к Тарани на машине и заберу назад. Когда соберешься возвращаться, позвони мне. Но только не позже десяти, ясно?

— Спасибо, мамочка!

Направляясь к Тарани в машине, Вилл чувствовала себя прекрасно. Еда действительно помогла. Возможно, головокружение было отчасти вызвано голодом. Вилл нравилось так думать, это успокаивало.

Тарани сама открыла дверь.

— Привет, — сказала она подруге. — Папа с мамой собираются в кино, а Питер ждет, когда за ним зайдут друзья, так что мы останемся одни.