Когти тигра

И вдруг звук странного тембра и необыкновенной силы выделился на привычном фоне. Взрыв потряс скалу до самого ее основания.

Врач и медсестра придержали Григория за плечи.

— Куда?

— Ну разреши! Ну будь же другом! — Он перешел на украинский, в волнении не замечая этого: —Чи е в тоби душа, чи ни? Чуешь?

Интонации были такими жалостно умоляющими, такими необычными для Григория, что врач растерялся и даже помог ему встать с койки.

Поддерживаемый с двух сторон, минер добрел по коридору до оперативного дежурного, который по должности своей обязан знать все, что творится на белом свете.

Дежурный немедленно созвонился с охраной водного района.

— Понял вас! — возбужденно кричал он в трубку. — Первую сковырнули уже? Из той самой гоп-компании? Сейчас доложу командующему. Он два раза запрашивал. — Дежурный подмигнул Григорию. — А младший флагманский минер рядом со мной сидит. Спасибо ему от товарищей передать? Ясно, понял вас! У меня всё! — Он со звоном бросил трубку на рычаг. — И как ты угадал? Твою, твою! Вернее, подружку твоей. Одну уже подорвали комбинированным тралом. И продолжают траление на рейде.

Ко всеобщему удивлению, младший флагманский минер не проявил никаких эмоций. Опустив руки, он расслабленно сидел на табурете. Потом, зевнув, обернулся к врачу и медсестре:

— Спать хочу. Отведите меня спать.

В медпункте он навзничь повалился на койку.

Ну, всё! Теперь всё! Вахту сдал.

Вахту сдал…

Здесь полагается сделать минутное отступление.

До самого конца обороны наши тральщики исправно, комбинированными тралами, расчищали входной севастопольский фарватер. В борьбе за этот фарватер, борьбе необычайно трудной и упорной, в чем вы, надеюсь, убедились, советские минеры победили немецких минеров — связь города с кавказскими базами флота не прерывалась ни на один день!

Почти непроницаемое облако пыли и дыма уже окутывало город, а пламя от взрывающихся вражеских мин еще продолжало по временам вспыхивать над рейдом. То минеры пробивали путь последним уходящим на восток кораблям.

Но не только сам Севастополь благодаря минерам простоял дольше. Впоследствии на всех флотах и флотилиях наши минеры, столь же осторожные, сколь и отважные, успешно разоружали немецкие «сверхсекретные» магнитно-акустические мины, потому что секрет их был разгадан в апреле 1942 года на морском пороге Севастополя…

Но это, впрочем, только будет еще! Это — впереди! А пока младший флагманский минер Черноморского флота лежит пластом на койке в медпункте.

Снова — на какое-то очень короткое время — он может считать себя по-настоящему счастливым человеком: каверзная вражеская мина понята и разоружена, задание командования выполнено.

Да, вахту сдал! Пусть другие минеры занимаются теперь его минами. Красиво, наверное, рвутся те на входном фарватере! Взрыв, всплеск! Заглядение. Гоп — и нет мины! «Гоп-компания» — неплохо сказано. Он улыбнулся бы, если бы мог. Но он не мог. Сил не было.

Глаза закрыты, руки вытянуты вдоль туловища, блаженное оцепенение расползается по телу.

Это — как прыжок с обрыва. Резко, броском, с высоты невероятного напряжения последних дней — в неподвижность, сон, безмолвие.

Врач значительно переглянулся с медсестрой.

То был счастливейший сон — без сновидений. Он заменяет тонну лекарств и несет обновление всему организму. Щедро омывает нервы и мозг усталого человека — как неторопливо текущая, спокойная, очень светлая река…

Часть третья Загадка Молдова Веке

Глава первая Преодолевая течение и мины…

Флотский сухарь

Мне бы хотелось, чтобы вы ощутили переход от одной части повести к другой именно так: как бы вплыв туда с Григорием по реке.

Только реку эту уж никак не назовешь спокойной и светлой. В действительности она коричневая, как кофе, который скупо подбелили молоком. И в среднем плесе течение ее очень быстрое, особенно осенью, а сейчас осень.

Перегоняя друг друга, вертясь в завихрениях пены, плывут доски, остатки понтонов, пучки соломы, разбитые патронные ящики, какие-то высокие корзины, а порой проносит и трупы лошадей, лежащие на боку, безобразно раздувшиеся. Да, фронтовая река…

Наверху идут бои. Беззвучные отголоски их катятся по воде. А навстречу этим отголоскам, с упорством преодолевая течение и мины, поднимаются по Дунаю советские тральщики, вереница тральщиков…

И еще хотелось бы мне показать вам Григория (в этой — дунайской — части) под другим углом зрения. Хотелось бы, чтобы мы взглянули на него глазами одного из его подчиненных, молодого офицера, совсем еще новичка на войне.

Дистанция между ними большая, и не только в должностях и званиях, но и в возрасте, а стало быть, в жизненном опыте. И Григорий, представьте, очень не нравится этому молодому офицеру!

…Итак, как сказано, тральщики поднимаются вверх по Дунаю. Двигаются, понятно, лишь днем. Когда наступает ночь, они бросают якоря у берега.

Вот и сейчас под береговыми вербами вытянулась длинная вереница кораблей.

Темно. Время — за полночь. Идет дождь.