Койн (ЛП)

Я услышала стоны из-за двери в кладовую. Волоски на руках буквально встали дыбом, а боль — невыразимая боль — пронзила меня насквозь. Милк впервые поцеловал меня за пару дней до моего тринадцатилетия, и с тех пор я влюбилась в этого шестнадцатилетнего мальчика. Он во всем был моим первым. Я лишилась девственности на батуте под звездами незадолго до пятнадцати. Милк был единственным, кого я вообще воспринимала в сексуальном смысле.

Но теперь я делала минет его папаше.

Семя, которое я была вынуждена проглотить, бурлило где-то внутри вместе с теплым пивом. Мне хотелось пойти и вставить в рот два пальца. Но позже. Сперва нужно вырвать все волосы из головы Джус. Глубоко вздохнув, я постаралась подготовить себя к сцене, которая разобьет мне сердце.

«Просто войди».

«И покончи с этим».

Я распахнула дверь кладовой как раз вовремя, чтобы увидеть, как Милк толкнулся во влагалище Джус. Словно и не был внутри меня час назад.

— Ты придурок, — выдохнула я и схватила первое, что попалось под руку — банку с зеленой фасолью. — Чертов мудак!

Банка пролетела мимо него и упала на пол. Только тогда Милк понял, что я стояла позади и смотрела на то, как он трахал эту шлюху. Схватив еще одну банку, я швырнула ее ему в голову. Милк вскрикнул, когда она пролетела возле его лица, оцарапав щеку.

— Какого хрена, Хэдли? — проревел он, выходя из Джус и рывком натягивая джинсы.

Я кинула в него еще одну банку, но Милк увернулся, и та угодила в Джус. Шлюха закричала. Милк рванул ко мне, схватив меня за горло и буквально вынес так из кладовой. В его голубых глазах сверкал огонь, а в дыхании явно ощущался Джек Дэниэлс. Я принялась цепляться за его пальцы, стараясь освободиться, но Милк лишь сжал мою шею крепче, а потом с такой силой ударил об стену, что у меня закружилась голова.

— Ты изменил мне, больной ублюдок! — я задыхалась, по щекам текли слезы.

— Последний раз повторяю: ты мне не старушка!

— А она?!

— Она просто теплая дырка. Как и ты, Хэдли.

Его слова сбили меня с толку. Перед глазами все плыло. Я задыхалась от того, что Милк перекрывал мне кислород и от его слов, сказанных с такой ненавистью.

— Мы всегда смогли бы поделиться, — сказала Джус, выходя из кладовки и осторожно касаясь ссадины на своей щеке. — Если бы ты не была такой чопорной и бешенной сукой.

Я боролась за глоток воздуха, уже стала впиваться в руку Милка ногтями, но он прижал меня к стене бедрами и сжал шею еще сильнее.

— Убирайся отсюда, Джус, — рявкнул он. — Нам с Хэдли нужно прояснить кто и кем кому приходится, — Милк чуть ослабил хватку, дав мне, наконец, глотнуть прохладного воздуха. — Ты не моя девушка, а я не твой парень. Мы не муж и жена. Всего лишь двое людей, начавших трахаться еще в подростковом возрасте и продолживших до сих пор. Ты мой друг. По крайней мере, была, пока не стала контролироваться каждое мое движение. Пока не позволила отцу трахнуть себя пальцем.

Я извивалась, стараясь избавиться от его руки, по щекам текли горячие слезы.

— Ты сейчас серьезно? — прохрипела я. — Я же люблю тебя с тринадцати лет. И поняла, что хочу выйти за тебя замуж, когда ты начал водить и впервые прикоснулся ко мне в своем старом грузовике. Мы ведь были вместе.

Милк поджал губы.

— Прости, но твои чувства не взаимны, детка.

— Ты такой же жестокий ублюдок, как и твой отец!

Его голубые глаза потемнели.

— А ты, сука, такая же ханжа, как и твой.

— Магна заставил меня отсосать ему, — выдавила я, моя нижняя губа дрожала. — Он сделал это, потому что тебя не было рядом, чтобы защитить меня!

— Иди ты к черту с этим спектаклем про девицу в беде, Хэдли. Все это так старо.

Милк отпустил меня и пошел прочь, но я еще с ним не закончила. Сдавленно вскрикнув, я толкнула его в спину. Он тут же развернулся, пронзив меня ледяным взглядом и замахнулся кулаком.

Бам!

Отлетев, я упала на задницу. От жестокого удара челюсть пронзила ужасная боль, мне показалось, что он сломал мне что-то. К черту все это. Похоже, пришло время признать поражение и вернуться домой. С папой всегда были проблемы, но это уже чересчур. Конечно, отец делал странные вещи, из-за чего мы часто ссорились, но он трахал лишь мои мозги, не переходя к рукоприкладству. Отчаянно ища спасения, я поползла прочь от парня, которого любила. И уже почти добралась до кладовки, когда его ботинок врезался мне в ребра.

Меня пронзила ослепительная боль, ударив по всем нервным окончаниям, отчего я едва не потеряла сознание. Перекувырнувшись, я упала лицом на липкий линолеум, тело сотрясали рыдания.

— Ты всего лишь шлюха, Хэдли, — усмехнулся Милк. — Эгоистичная шлюха.

Снова удар по ребрам.

Мне нужно было как-то уйти отсюда.

Собрав в кулак последние силы, я все же заползла в кладовку. Едва не теряя сознание от боли. Нет, я не смогу поставить этого Милка на место. Он уже не тот шестнадцатилетний мальчик, обещавший мне все на свете, включая вечность, если позволю ему проникнуть в меня пальцами.