Читаем Кокаин полностью

Ах, Господи Боже мой, как же это я сразу не догадался! Ведь не просто типично русскими мужиками были эти мужики, а типично русскими литературно-критическими мужиками (что меняет положение вещей самым кардинальным образом, не правда ли, граждане читающие?), - одним словом, литературоведами и обозревателями, критиками и прочей одухотворенной рухлядью центровых редакций и уважаемых средств массовой информации! Как же это я сразу-то не догадался?! Может, действительно поменять очки, а то вон и канализационных крыс не разглядел в начале романа, и господ литературных критиков чуть было не принял за обыкновенное, чтобы не сказать примитивно-быдловатое народонаселение. Подвел, подвел, в который раз подвел меня мерзавец-окулист!

Бросив свой стакан о стенку и вскрикнув: "Наздрове!" - мужик, молчавший до сих пор, обтер руки о скатерть, ловко свернул себе цигарку, насыпав в газетку махорки из кисета, поджег ее от огнива и, попыхтев едким махорочным дымом, сказал:

- Русский писатель должен жить в России.

- И должен носить усы! - подхватил другой.

- И калоши на валенках у него должны быть резиновыми, чтобы по лужам можно было прыгать!

- А он и водки не пьет!

Хоть я и старался увидеть, кто произнес эту последнюю фразу, мне этого не удалось, да и похожи они были друг на друга, как братья, как близнецы: одинаковые волосы, одинаковые бороды, одинаковые носы - поплывшие от склонности к самогону, - одинаковые сапоги и валенки, тулупы с поднятыми воротниками, обмотанными шерстяными шарфами, красные рубахи, там и сям (как в песне поется) "вылазившие" из-под тулупов; икра, запутавшаяся в волосах кудрявых бород; масло, золотыми каплями собиравшееся на кончиках носов, капавшее в бороды...

Трудно, трудно было мне отгадать, кто из этих русских мужиков произнес фразу, не лишенную, нужно признать, некоторой доли справедливости: автор действительно не пьет водки. Автор пьет исключительно коньяк эксклюзивной марки QX, вследствие своей дороговизны быдловатому народонаселению не знакомой даже на слух. А приобретает автор этот эксклюзивный напиток на деньги, вырученные от продажи золотых зубов, вырванных плоскогубцами из незаконно эксгумированных, а проще сказать - вырытых из могил трупов всякого рода зажиточных филистеров. Вырытых ночами, при неверном свете луны. В настоящее время автор обдумывает возможность рвать золотые зубы на живых, но по возможности беззащитных филистерах: коматозных пациентах, ветхих жителях домов престарелых, слабосильных старушках, детях дошкольного возраста и проч.

Однако вернемся к нашим мужичкам.

- Ты что, Сидор, серьезно?! Водки не пьет?!

- Ну то есть ни грамма!

Мужики разом загомонили, и настолько нервно, что слов разобрать было невозможно.

Петр стукнул кулаком по столу; мужики замолчали.

- Надо что-то решать, - сказал он тихо и внешне как будто спокойно, но по тому, как наливались глаза его кровью, можно было судить о волнении этого человека.

Мужики крепко задумались.

Осмотрев товарищей, Селифан поднялся со стула и откашлялся.

- Братья, - сказал Селифан, и голос его дрожал. - Если один из нас заболевает, мы вызываем доктора. Доктор увозит больного товарища в больницу, где ему предоставляются две возможности: выздороветь или умереть. Так я говорю? - повысил он голос, обращаясь к братьям.

- Так ты говоришь, - откликнулись они хором. - Продолжай.

- Если заболевает орган нашего тела, мы звоним доктору, который увозит нас в больницу, где орган лечат либо удаляют, если он не поддается лечению. Так я говорю?

- Так ты говоришь, - сказали мужики в один голос. - Продолжай свою мысль.

- А если среди нас появляется преступник - мы вызываем специалиста по такого рода заболеваниям... - Он понизил голос. - Работника следственных органов. Так я говорю?

- Так ты говоришь. Говори дальше.

- Этот гадостный подонок цинически описывает, как ограбил, изнасиловал и задушил дочь старухи-гардеробщицы. Как в ресторане ограбил доверчивую официантку. Как в лесу пытался изменить жене с какой-то... дешевой потаскухой.

Достав из дырки в затылке длинный изогнутый огурец, говоривший откусил его горькую головку и захрустел.

Мужики, оглядываясь друг на друга, стали поднимать руки.

- Один, два, три, - считал тот, продолжая жевать, - четыре, пять, шесть. Единогласно.

Заткнув дырку в затылке бумажной пробкой от бутыли из-под самогона, Селифан двинулся к телефону. Трубку он прижал к уху плечом; одна рука его была по-прежнему занята огурцом, второй он крутил диск черного, высокого трофейного телефона. Когда он положил трубку, мужики встали, отерли жирные губы и тихо запели.

Перейти на страницу:

Похожие книги