Кокаиновые короли

Янг постоянно нервничал. Чтобы не терять бдительность, он нюхал кокаин, на который плотно подсел во время долгих перелетов в Калифорнию. Он уходил в бесконечный чудовищный загул, принимая уже по пять – восемь граммов в сутки, и не спал по три-четыре дня. Янг дошел до того, что нюхал по грамму за один раз – этого как раз хватало, чтобы зажигать всю ночь. Дорожки порошка стали такими длинными, что его знакомые в шутку сравнивали их с шоссе между штатами в Южной Флориде. Зависимость Янга лишь усиливала его подозрения насчет Ледера.

Пока Ледер занимался подготовкой к переносу бизнеса на Багамы, Янг чувствовал себя все более и более покинутым. Большую часть времени Янг понятия не имел о планах Ледера. И он больше не жил в квартире «Оушн Павильон» – съехал, когда молодожены начали ссориться, чуть ли не ежедневно круша мебель и посуду. Хемель постоянно жаловалась ему, что Карлоса интересуют только тачки и самолеты.

Янг договорился встретиться с Ледером в Нассау. Карлос приехал с новой женой – невесткой одного из партнеров Янга по контрабанде, колумбийца по имени Умберто Ойос. Они с Ледером арендовали катер и провели большую часть дня, изучая багамский остров Норманс-Кей примерно в трехстах километрах к юго-востоку от Майами. Ледер подумывал о том, чтобы арендовать его на девяносто девять лет, и присмотрел еще один в пятидесяти километрах южнее. На обоих островах имелись взлетно-посадочные полосы, но Норманс-Кей был лучше, потому что был меньше и неприметнее. «Убрать нахрен с острова пятьдесят человек будет куда проще, чем двести», – пояснил Ледер.

После лодочной прогулки Янг высказал свои подозрения Ледеру, когда они сидели в лобби отеля «Холидей Инн» в Нассау. «Я думаю, что ты хочешь меня кинуть», – сказал он за выпивкой. У Ледера был такой вид, будто он готов разрыдаться, он все отрицал: «Ни за что я так не поступлю, ты что!» Но Янг все видел по его глазам. И чувствовал.

Янг вернулся в США, а Карлос Ледер вплотную занялся новым проектом. Расположенный на мелководье в сорока милях к юго-востоку от Нассау, Норманс-Кей был одним из самых красивых из семисот островов Багамского архипелага. Названный в честь карибского пирата, он по форме напоминал перевернутый рыболовный крючок, зажатый между пальцами гиганта. Изогнутая береговая линия в семь километров представляла идеальную гавань для катеров. На берегу северной части – петли рыболовного крючка – на скалистом возвышении стояли двенадцать деревянных, слегка потрепанных ветром пляжных коттеджей. Острие «крючка», юго-восток, было нетронутым и безлюдным. В конце крючка, в юго-западной части, имелась бетонная взлетно-посадочная полоса длиной в километр. На запад от полосы на шесть с половиной километров тянулся пляж с белым сверкающим песком, который плавно огибал место, известное как бухта Контрабандистов. На вершине холма к востоку от взлетно-посадочной полосы располагался яхт-клуб Норманс-Кей, в котором были захудалый бар с несколькими стульями и парой столов, небольшой ресторанчик и единственный на острове телефон. Окна яхт-клуба выходили на отель, состоящий из двенадцати номеров, фирменный магазин и деревянный док с топливными насосами в форме буквы L. Атмосфера на острове была простой и почти деревенской. Пресная вода поступала из цистерн, а электричество – от дизельных генераторов. Кустарники и морской виноград сплошным ковром росли на холмистом берегу залива. Идеальное место для убежища, о котором мечтал Ледер.

В мае 1978 года Ледер купил дом Беквитов на северо-востоке Норманс-Кей за 190 000 долларов. Он передал чемодан с наличными Чарльзу Беквиту в его офисе в парке «Оушн Ворлд» в Форт-Лодердейле. Беквит, уже бывший хозяин дома, потребовал пересчитать деньги, и ему пришлось признать, что 8000 в чемодане были лишними. Чуть позже в том же году Карлос заявился в офис трастовой компании «Гардиан» в Нассау и открыл большой дипломат – внутри был один миллион долларов США. Деньги спрятать он даже не пытался, что вызвало в офисе настоящий переполох, а от такого количества наличных у некоторых сотрудников закружилась голова. Ледер представился успешным колумбийским менялой-валютчиком, который хочет превратить Норманс-Кей в элитную гавань для яхт. Багамцы были очарованы его безграничным обаянием, умом он их тоже покорил. Ледер просил называть его просто «Джо». Дипломат стоял открытым на столе, завораживая зеленым сиянием стодолларовых купюр. Деньги ушли на депозит в банк «Нова Скотиа» на багамском острове Парадайз. Местным банкирам никогда не доводилось иметь дела с таким количеством налички сразу, поэтому на будущее они ввели «комиссию за пересчет денег» в размере одного процента, то есть по 10 000 долларов за миллион. Такая прорва денег ошарашила местных, хотя уж их-то было сложно удивить причудами богачей. Вскоре многие влиятельные багамцы захотели познакомиться с этим обаятельным и харизматичным двадцативосьмилетним парнем.