Кокардас и Паспуаль

Матюрина выслушала весь этот разговор, отвернувшись так, чтобы Паспуаль, а пуще всего Подстилка не заметили, как она зарделась…

Главное, ей удалось остаться в зале, и теперь что бы ни случилось – она успеет вмешаться. Ей даже казалось, что ничто теперь не помешает ей задержать двух друзей до утра, а если Жюган с Пинто все-таки попытаются вытащить их на улицу – Матюрина сразу даст понять, что им туда ходить не следует.

Она спокойно уселась в уголок и принялась штопать чулки, лишь изредка украдкой взглядывая на неотразимого Паспуаля.

XII ЛОВУШКА

Вдруг случилось нечто, чего Матюрина никак не ожидала.

Обыкновенно хозяйка «Клоповника» пила наравне с самыми крепкими из своих посетителей, но хмель ее не брал. Горе тому, кто попробовал бы у нее улизнуть, не расплатившись!

Вот и на этот раз все шло как обычно. Кокардас и не думал вызывать хозяйку на грандиозный поединок, подобный тому, что состоялся некогда между горбуном и Шаверни. Выпили они немало, но для них это было, как слону дробина.

Иву де Жюгану и Рафаэлю Пинто хотелось, конечно, чтобы хозяйка напилась, но куда им было с ней сравняться! Подбить Кокардаса, чтобы он ее напоил, они тоже не собирались. Они просто намеревались довести двух бретеров до полупьяного состояния и вытащить их вон из харчевни. Пока судьба им благоприятствовала: у гасконца уже замечательно раскраснелся нос, а у нормандца затуманилась голова. Но Подстилка с Матюриной сильно мешали заговорщикам, и юнцы нетерпеливо ерзали на стульях, явно чего-то ожидая.

Вдруг хозяйка заморгала, зевнула во весь рот, помотала головой и сказала:

– Что такое? Спать так хочется, веки словно свинцовые…

Удивительное дело: эта женщина, никогда ничего не делавшая против своей воли, тщетно боролась с неудержимым сном! Она встала, потянулась, прошлась по зале. Затем решила, что перебрала лишнего, и выпила залпом два больших стакана воды. Ничего не помогало! Ноги трактирщицы обмякли. Она села, попыталась улыбнуться Паспуалю, но губы ее не слушались, голова болталась из стороны в сторону. Матюрина изумленно смотрела из своего угла на хозяйку и ничего не понимала. Наконец силы вовсе оставили Подстилку. Она уронила голову на стол и захрапела.

Ив де Жюган торжествующе глянул на сообщника. Если бы спросили его почему – он бы вам не ответил, но мы все объясним за него в нескольких словах.

Пока Матюрина ходила в погреб, Кокардас сидел в обнимку с кружкой, а Паспуаль целовался с кабатчицей, Жюган незаметно бросил в стакан к Подстилке розовую пилюлю с горошинку величиной, тут же бесследно растворившуюся.

Он получил ее от Жандри. В те времена людей усыпляли часто – обыкновенно с бесчестными намерениями, – и немало аптекарей тайно промышляли изготовлением таких пилюлек, совершенно безвредных для жизни. Это было куда выгоднее слабительных и рвотных: ведь клиентами таких аптекарей состояли не только бандиты. Многие хорошенькие женщины навещали их, чтобы не бояться, что муж в соседней комнате внезапно проснется, – и цена пилюлек в таких случаях зависела только от богатства заказчицы.

Раздобыв несколько снотворных пилюль, Жюган хотел сперва дать их Кокардасу с Паспуалем, но потом передумал: вдруг они на гасконца не подействуют? И выбор пал на Подстилку…

– Играем дальше, – сказал Пинто. – Пока наша красавица спит, кое-что и нам перепадет.

– А не хочется ли пить барышне Матюрине? – заметил Жюган. – Надо бы, пожалуй, пригласить ее в нашу компанию.

– Черт возьми! Амабль, почему не ты первый это сказал? Разве должны страдать прекрасные дамы, которые мучаются тут из-за нас и не отправляются отдыхать к себе в комнату?

– Ни в коем случае! – воскликнул Амабль, украдкой бросив первый нежный взгляд на свою землячку. – Раз мы пришли сюда веселиться, так будем веселиться. Иди к нам, девочка! Для меня твои щечки в сто раз прекрасней темно-красного вина!

Подстилка спала как убитая; неугомонный брат Амабль получил, наконец, возможность как следует разглядеть Матюрину – и нашел, что она нравится ему даже больше хозяйки… Правда, он пока еще не ставил ее вровень с Сидализой – та казалась нормандцу средоточием всех женских совершенств. Да и как сравнить трактирную служанку с балериной? От этой пахнет луком, от той – духами! Но вот если бы наш пламенный бретер увидел Матюрину в таком же платье, как у Сидализы, – он бы крепко задумался…

Служанка тоже больше не прятала влюбленных взглядов. За спиной у спящей Подстилки обозначился таинственный союз двух детей Нормандии. Невзрачный облик влюбчивого земляка так действовал на Матюрину, а голос его казался столь упоительным, что девушка едва не побежала на зов Амабля. Ведь, подойдя к нему, она бы могла на ушко предупредить любимого об опасности…

Но Матюрина сдержалась: а вдруг хозяйка проснется? Она тогда так разъярится – дай Бог в живых остаться. Да и странно, что Подстилка почти мгновенно заснула. В общем, девушка заподозрила неладное и решительно отказалась от приглашения:

– Спасибо, благородные господа, но я пить не хочу.