Коко

Это был замечательный вопрос, и ответ, который немедленно пришел в голову Майклу Пулу, был настолько иррационален, что он немедленно прогнал его прочь, даже не успев сформулировать. “Коко мой, – захотелось ему сказать. – Он принадлежит мне”.

– Возможно, он ушел уже очень давно, Мэгги, – сказал Андерхилл тихим, спокойным голосом. – Я пойду с тобой, Майкл.

– Если Мэрфи придет сюда до того, как мы вернемся, скажите ему, где мы. – Пул открыл скрипучую грубую деревянную дверь, выкрашенную темно-зеленой краской, которая действительно оказалась входом в дом. В конце длинного коридора была еще одна лестница, которая уходила в темноту подвального этажа. Слева от Майкла была дверь в одну из комнат. Пул постучал в дверь, подумав, что жилец этой комнаты должен был бы слышать то, что происходило практически под его дверью. Он постучал еще раз, но никто не открывал.

– Давай осмотрим здание, – сказал Майкл Андерхиллу.

– Я тоже здесь, – раздался за его спиной голос Конора. Пул оглянулся и увидел, что Конор пытается отцепить от своей руки пальцы Эллен.

– Будет безопаснее, если мы пойдем все вместе, – сказал он.

Мэгги обняла Эллен, которая была намного выше ее.

Пул направился к лестнице. На несколько секунд он остановился и взглянул вверх. Лестница поднималась на шесть-семь пролетов. Затем он начал спускаться вниз. Как только голова Майкла оказалась ниже уровня первого этажа, на лестнице стало темно, как в могиле. Стены были холодными и сырыми. За спиной Майкла спускались Тим и Конор. Так тихо, что ему по-прежнему было слышно, как нетерпеливо переминаются с ноги на ногу на площадке первого этажа Мэгги и Эллен. Пул медленно скользил вниз. Воздух становился все холоднее. Андерхилл наверняка был прав: Коко, который когда-то любил “Варвара”, улетучился много часов назад, и где-то там внизу, в холодной грязной комнате, они найдут мертвое тело Гарри Биверса. Пулу хотелось обнаружить его до прибытия полиции. Он знал, что Биверсу будет уже все равно, но считал, что должен ему хотя бы это.

Наконец Пул увидел желтый свет, выбивающийся из-под двери внизу лестницы. Он перегнулся через перила и поглядел наверх. В конце лестницы мерцал молочно-белый свет.

Он спустился наконец на нижнюю площадку. Через дыру в стене виден был кусок стены комнаты, выкрашенный той же зеленой краской, что и лестница. Он был разрисован красным и черным.

Конор или Тим тронул его сзади за плечо. Майкл увидел темное кровяное пятно на площадке перед дверью.

Пул слабо толкнул дверь. Холод, царивший внутри комнаты, надвинулся на Майкла. Внутри комнаты было довольно светло, но свет этот казался каким-то неподвижным. Гарри Биверс сидел, привязанный к стулу, лицом к двери. Тело его обвисло, его поддерживали только веревки. Кровь стекала по щеке Гарри, пропитывая тряпки, которыми был заткнут его рот, и текла ниже, за горло свитера. Сначала Пул заметил, что левое ухо Биверса отрезано, а значит, он должен быть мертв. Но потом глаза Гарри вдруг широко открылись. В них были боль и ужас.

Пол вокруг стула был залит кровью. Стены были разрисованы и исписаны. Худощавый человек сидел, скрестив ноги, на полу, спиной к ним, сосредоточенно смотря на размалеванные стены. Прямо перед ним было довольно грубое и примитивное изображение вьетнамской девочки, которая шла, протягивая руки вперед, одновременно крича и улыбаясь.

Пул слабо отдавал себе отчет в том, что он чувствует и почему – слишком много грусти было во всей этой сцене. Коко, которым действительно был М.О.Денглер, вернее, человек, когда-то бывший М.О.Денглером, сам казался похожим на ребенка. Пул не знал, что собирается сказать ему, тем не менее он позвал:

– Мэнни.

М.О.Денглер повернул голову и посмотрел на него.

4

Пул шагнул внутрь ледяной зеленой комнаты. До сих пор какая-то часть его все-таки отказывалась верить, что Коко действительно был М.О.Денглер, несмотря на все, что он говорил Андерхиллу и Мэгги. Сейчас он даже приблизительно не представлял себе, что собирается делать. Слишком тяжело было примириться с мыслью, что Денглер захочет нанести ему вред. Гарри Биверс промычал что-то сквозь кровавые тряпки. Пул слышал, как входят в комнату и становятся по обе стороны от него Тим Андерхилл и Конор Линклейтер.

Казалось, что Денглер совсем не постарел. При взгляде на него Майкл чувствовал себя старым, абсолютно не в форме и почти что развращенным, испорченным приобретенным за эти годы опытом. Ему было почти что стыдно перед Денглером.

Поверх умного девятнадцатилетнего лица Денглера Майкл видел, что то, что он принял поначалу за узор, состоящий из волн, на самом деле состояло из ряда детских головок. Тела детей были нарисованы не полностью. Руки некоторых были подняты, другие же протягивали их вперед. То здесь, то там мелькали пятна красной краски. Молодое лицо Денглера было поднято к Майклу, губы слегка приоткрыты, как будто он собирался сказать: “Я был прав насчет Бога” или “Что бы там ни было, это было очень давно”.