Коко

И здесь же, набранные красивым тонким курсивом, были адрес и телефон ресторана.

* * *

Мужчина уселся в кресло рядом с Коко, огляделся по сторонам и застегнул ремни. Коко закрыл глаза и увидел снег, падающий с глубокого холодного неба на лед толщиной в сотни футов. Далеко, едва видные в пелене снегопада, возвышались напоминавшие сломанные зубы глыбы айсбергов. Бог незримо витал над замерзшей землей, и Бог хмурился в нетерпеливом гневе.

Ты знаешь то, что знаешь. Лет сорок, а может, сорок один. Густые пушистые белокурые волосы, тонкие очки с затемненными стеклами, тяжелый подбородок. В огромных руках, которые могли бы принадлежать мяснику, вчерашний номер “Нью-Йорк Таймс”. Костюм за шестьсот долларов.

Самолет вырулил на взлетную полосу и мягко оторвался от земли, беря курс на Сан-Франциско. Коко подумал, что человек, сидящий рядом с ним, должно быть, богатый бизнесмен с руками мясника.

* * *

Птичка с черной шеей пролетает на фоне сингапурской долларовой банкноты. На глазах ее тоже черные круги, напоминающие маску грабителя. Ее настигает расходящийся кругами, подобно циклону, первозданный хаос. Птичка в ужасе отчаянно машет крыльями. Мрак покрывает землю.

Мистер Лукас? Мистер Банди?

Мужчина, сидящий рядом, сообщил Коко, что он банкир. Банкир, занимающийся капвложениями. У них куча работы в Сингапуре.

У Коко тоже.

Чертовски приятное место этот Сингапур. А если твой бизнес связан с деньгами, то и жаркое. Я бы даже сказал, горячее.

Еще одна из новых “горячих точек”.

* * *

– Бобби, – окликнула его стюардесса. – Что вы будете пить?

– Водку, водку со льдом.

– Мистер Дикерсон?

Мистер Дикерсон предпочитал “Миллер Хай Лайф”.

В Наме мы говорили: “Водку-мартини со льдом. Не забудь оливку, разбавь вермутом и не жалей льда”.

Ах, да ведь вы же не были во Вьетнаме.

Как ни странно это звучит, но вы многое потеряли. Не то чтобы мне хотелось вернуться назад. Ради всего святого – нет. Вы, наверное, переживали за другую сторону, а? Без обид, правда? Все равно теперь все мы на одной стороне. Бог так чудно иногда распоряжается людьми. Я неплохо помаршировал там с М-16, ха-ха.

Меня зовут Бобби Ортиз. Я занимаюсь туризмом.

Билл? Рад с тобой познакомиться, Билл. Лететь долго, так что можно заодно и подружиться.

Да, конечно, я выпью еще водки и хочу заказать еще пива для моего старого дружка Билли.

Я был в Первом корпусе. Том, что стоял около Хью.

Хочешь посмотреть на один фокус, которому я научился в Наме? Хотя лучше я поберегу его. Чуть позже он будет более кстати. Тебе понравится. Я покажу чуть позже.

* * *

Бобби и Билл Дикерсон поели в полной тишине, преисполненной, однако, дружелюбия и взаимной симпатии. Время, казалось, остановилось.

– Ты играешь? – спросил Коко у Билла.

Тот взглянул на него, застыв с недонесенной до рта вилкой в руке.

– Редко, время от времени. И понемногу.

– Хочешь подзаработать деньжат?

– Смотря сколько? – Цыпленок на вилке добрался наконец до рта Дикерсона.

– О, ты, наверное, не захочешь. Это слишком странно. Забудь об этом.

– Давай, говори. Раз уж заикнулся, нечего теперь. О, Коко нравился Билли Дикерсон. Красивый синий льняной костюм, красивые очки в тонкой оправе, красивый большой “Ролекс”. Билли Дикерсон играл в теннис. Билли Дикерсон надевал на голову повязку, чтобы не мешали волосы, у Билли Дикерсона был отличный Удар слева – ну прямо настоящий агрессор.

– Ну что же, – сказал Коко. – Наверное, я вспомнил об этом, потому что оказался в самолете. Мы делали так в Наме.

Во взгляде старины Билли читалась искренняя заинтересованность.

– Когда сидели в зоне высадки.

– В зоне высадки?

– Да. Так вот, зоны высадки бывали разные. В одних можно было довольно весело провести время, в других же была скучища, как будто ты оказался на пикнике церковной общины в штате Небраска. И мы играли тогда во что-то вроде русской рулетки.

– Пытались угадать, сколько народу убьют в ближайшей заварушке?

В заварушке. Ах ты, симпатяга.

– Иногда. Но чаще всего мы пытались угадать, кого убьют сегодня. Сколько денег в твоем бумажнике?

– Больше чем обычно.

– Пять, шесть сотен?

– Чуть поменьше.

– Пусть будет две сотни. Если кто-нибудь умрет в аэропорту Сан-Франциско, пока мы находимся в здании, ты платишь мне две сотни. А если нет, то я тебе сотню.

– То есть, ты ставишь один против двух, что кто-нибудь окочурится в здании аэропорта, пока мы будем проходить через таможню, л получать багаж и все такое?

– Точно.

– Никогда не видел, чтобы кто-то отбросил коньки в аэропорту. Билли, улыбаясь, покачал головой. Он готов был согласиться на пари.

– А я видел, – сказал Коко. – Случайно.

– Что ж, по рукам.

Через какое-то время Леди Дахау втащила в салон ширму с киноэкраном. Почти все лампы погасли. Билли Дикерсон закрыл номер “Мегатрендз”, опустил сиденье и приготовился спать.

Коко попросил у Леди Дахау еще водки и стал смотреть фильм.