Кокон

В то время когда Роза Льюис торопилась в квартиру Финли, Мэри Грин только просыпалась. Она потянулась рукой к мужу, но его не было. Она села и увидела записку на его подушке:

Ты опять заснула и выглядела такой умиротворенной, что я не захотел тебя будить. Я ушел сыграть в джин. Увидимся позднее. Целую.

Мэри откинулась на подушку и потянулась. Хотя все ее тело побаливало, она чувствовала себя восхитительно.

Ныла спина. Оно также чувствовала влажность простыни под собой. «Бен Грин», думала она. «Ты непристойный старикашка. Но великолепный… просто великолепный». Дважды за ночь и потом еще раз сегодня утром. Они всегда жили неплохой сексуальной жизнью, но теперь что-то изменилось. Он казался моложе и сильней. Он бы нежен, заботлив и терпелив. Он был, подумала она, как… как кто? Как любовник? Да! Больше! Как незнакомец, не знавший ее. Она почувствовала, что является незнакомой по отношению к самой себе. Она была счастлива и улыбалась, как школьница, засыпая опять.

Бесс Перлман вовсе не чувствовала себя, как школьница. Она одна сидела на кухне и пила кофе. Арт ушел на ежедневную игру в джин, после того как она умолила его оставить ее в покос. «Ты, как животное!» — кричала она ему. «Хватит уже!».

Прошлым вечером до двух часов ночи и опять рано утром он желал се. «Артур», умоляла она, «пожалуйста, оставь меня в покос… Я не могу сейчас».

— Я люблю тебя, — отвечал он ей.

— И я тебя люблю, но этого не было так давно, и я просто не готова к этому сейчас. — Она начала плакать, и он гладил ее по голове, и прижимал ее к себе, и просил прощения.

— Я прощу прощения, милая. Прости меня. Мы поговорим об этом позже.

Поговорим — о чем? Что же это произошло с ним? Его голос звучал так уверенно и твердо. Было ли это чем-то новым? Готова ли она была иметь дело с. этим новым? Хотела ли она этого? Нуждалась ли в этом? Слишком много вопросов роилось в ее голове. Она подумала, что нужно поговорить с кем-нибудь, поэтому потянулась к телефону и набрала номер, но никто не брал трубку на квартире Розы Льюис.

Роза рассказывала о происшедшем взахлеб, почти без передышки.

— Это может показаться очень личным, потому прошу прощения, но я очень уважаю тебя и твое отношение ко всему, к тому же мы с тобой подруги. Не старые подруги, но я хорошо отношусь к тебе, и мне необходимо поговорить с кем-то. Вчера. Все началось вчера. За обедом. Мой Берни вернулся к обеду. Обед был готов и ждал его на столе. Это были его любимые блюда — отбивная печенка и картофельный салат. Новые пикули. Сельдерей доктора Брауна. Он даже не заметил всего этого. Он… он подошел ко мне… схватил меня… не резко… а как молодой человек хватает девушку. Он ничего не спросил. Ничего. Он просто взял меня и понес. Я сказала точно «понес» — прямо в спальню и положил меня на кровать. Прости, Алма, — она заплакала.

— Ничего, — сказала Алма. Она была поражена, потому что во многих отношениях Роза Льюис говорила о тех же ощущениях, которые она сама испытала в связи с действиями мужа.

А Роза продолжала говорить:

— Мы женаты уже давно. Живем хорошо, хотя мой Берни и трудный мужчина. Секс был сексом. Все было нормально, но всегда в меру. Я воспитана в среде, в которой это никогда не обсуждалось. Меня научили, что женщина создана для мужчины. Ты понимаешь, что я имею в виду. — Алма кивнула.

— И вдруг, после долгого времени, я имею в виду, что мы уже не весенние цыплята, Берни заходит и совершенно внезапно переносит меня в спальню и раздевает и занимается любовью так, как никогда не делал за все годы нашей совместной жизни. Он был как незнакомец, но ласковый.

Она опять замолчала и всхлипнула. Алма придвинула свой стул ближе к Розе и обняла ее одной рукой.

— Я знаю то, о чем ты говоришь, Роза. Поверь мне, я знаю.

Роза взглянула на нее.

— Ты знаешь?

Алма прочувствовала это, и она чуть не заплакала.

— Роза, дорогая, я правда знаю!

— Я не закончила, — продолжала Роза. — Я позвонила тебе, потому что вчера во время игры у меня было ощущение, что ты каким-то образом поняла, что я не в своей тарелке. Каким-то образом я чувствовала, что ты все знаешь.

— Да, — сказала Алма, — я знала, что что-то не так и что это не грипп.

— Когда я вернулась домой, Берни был там. Он хотел говорить, но я погнала его. Я сказала ему, что не хочу говорить об этом. Надо знать Берни, чтобы понять, как это смешно, потому что это его излюбленный метод, если он хочет прекратить спор. Алма… мне страшно. Я боюсь, что после сорока лет замужества, вдруг окажется, что со мной рядом живет незнакомец, и я не знаю, что, делать.

Она опять опустила взгляд в чашку с кофе, и Алма снова сжала ее руку и старалась найти нужные слова, чтобы сказать их своей подруге.

Пока их жены напрягались и думали о своих новообретенных любовниках, четверка мужчин вошла в свой частный клуб здоровья и теперь стояли около центрального стола, планируя свои действия этого утра.