Кокон

Эти слова звучали в его ушах. Почему, во имя чего нужен был этим, далеко ушедшим вперед в своем развитии, космическим путешественникам именно он — Джек Фишер — и его корабль для подъема девятисот сорока одного кокона из-под морского дна? Почему бы им просто не купить или не построить корабль и извлечь армию и почему он, вообще, верит всей этой фантастической абракадабре?

Он ответил:

— Да. Что вы хотите, чтобы я делал?

Брайт сказал:

— Просто помогайте нам… делайте то, о чем мы вас попросим и оставайтесь с нами, пока мы не закончим работу.

— Как долго? — спросил Джек.

— Три месяца. Понадобится три месяца, чтобы их всех поднять и привести в порядок, — ответил Брайт. — Мы Вам хорошо заплатим и сделаем очень значительным человеком на этой планете.

И вот Джек стоял на мостике и опять направлял корабль к солнцу, которое теперь заходило на западе. Он все еще был в шоке и не мог решить, что делать. Эти командующие перепугали его. Они, наверное, могли своей волей принудить его умереть или, в самом крайнем случае, опустошить его мозг. Правда ему до смерти хотелось заглянуть в один из этих коконов, но ни мысль о возможности прожить пять тысяч лет не подействовали на него, так же как ни обещание денег, ни его блестящая карьера.

Контуры Майами виднелись на горизонте, подсвеченные заходящим солнцем. Он развернул нос корабля в сторону канала вне Корал Гейбл. Левее он увидел Гаттеррас, направляющийся домой. Он забыл об этом корабле. Как он называется?.. «Терра Тайм»? Потом он вспомнил, что попросил Фил? связаться с ним в полдень. Радио было выключено, и Фил должен был бы поднять по тревоге береговую охрану… Но береговая охрана не появилась. Еще загадки. Он хотел, чтобы микрофон был у него на мостике, наверху. Еще раз он мысленно вернулся к истории, рассказанной Брайтом. Зацепкой в ней стали слова об их базе. Это было что-то, такое что он должен был увидеть.

Глава четвертая

Бернард Льюис был когда-то известен под именем Берни Лефкович. Его жена, Роза, была всегда Розой, и лишь на их свадьбе раввин называл ее Рифкой. Их красный «бьюик» был подарком их сына Крейга, что привело их к большой финансовой трате, потому что Берни все еще числился представителем фирмы «Бернал Вуленс» во Флориде, и, получалось, что это, в общем-то, вовсе и не подарок. Берни это понимал… Роза же, считала, что это — великое деяние.

Когда Берни еще активно сотрудничал с Нью-йоркской компанией, мало кто дважды спрашивал его об его об Але в «Бернал Вуленс». Когда его спрашивали впервые, он отвечал:

— Я не говорю больше про Ала, — и все знали, что так оно и есть.

В это утро Берни и Роза ехали в своем новом красном «бьюике» посмотреть на совместный комплекс «Антарес». Они подыскивали большее помещение… Берни хотел переехать, потому что за последние восемь месяцев более полутора десятка человек скончались в совместном комплексе, Сансет-Виледж. Чем дольше он жил там, тем большим становилось его ощущение, что комплекс следовало переименовать в «Конец Пути». Он был подавлен, Роза пыталась успокоить его:

— Дорогой, старые люди умирают, а в Майами полно старых людей.

Берни ответил тоном, похожим на его ответы по поводу Ала:

— Я не желаю говорить о старых. — И они продолжили путь к комплексу.

Свернув в проезд, ведущий к «Антаресу», «бьюик» двигался по грунтовой дороге, по краям которой находились пальмы, еще не посаженные в землю. Корни их были завернуты в мешковину, и деревья умирали.

Берни пыхтел сигарой и постукивал своим кольцом с розовым бриллиантом по красному рулю. Показав Розе на деревья, он сказал:

— По крайней мере, здесь хотя бы умирают только деревья…

— Я не желаю говорить об этом, — ответила она.

Хмыкнув он свернул, и попал в рытвину. «Ясно!». Он улыбнулся.

Но Роза в это утро была молчалива. Переехать на новое место означало для нее расставание с партнерами по бриджу. Это было невообразимо, но в глубине души она знала, что это произойдет. «Это судьба» — думала она и стала напевать, не открывая рта «Иностранец в раю», в то время, как машина подъезжала к недостроенному входу антаресского здания «А».

Тони Стренджер сидел за письменным столом и недоверчиво смотрел на чету, сидящую напротив. Они были на грани того, чтобы уничтожить друг друга. Он убедился полчаса назад, что вмешиваться в спор этих людей, значит рисковать жизнью. В данный момент они обсуждали свадьбу племянницы — дочери его брата, вышедшей замуж шесть лет назад. Бесс напоминала ему, что им подали цыплят без гарнира и те были «дешевые, плохие и черт знает на что похожий, и что она никогда не согласилась бы видеть в них гостей дома, после того, как они подарили их сыну, Гарольду, с такой дешевый, прямо «черт-знает-что», а не подарок на его свадьбу пять лет назад, и это после того, как они сделали такой дорогой подарок этой их дешевой «черт-знает какой» дочке и бездельнику, за которого она выходила замуж, поэтому она не хочет большую квартиру, потому что им не нужна дополнительная гостиная… и это ее последнее слово.