Кокс, или Бег времени

Но если человек и так желает всего, сказал Кокс, всего, разве  не  разумно  с  его  стороны  уступить  начало  всего  тому,  кто когда-нибудь положит к его ногам целокупно все?

Если бы вы, мастер Кокс, могли понять этот двор, его знаки и языки, сказал Цзян, вы бы признали, что заблуждаетесь. То, что Владыка Десяти Тысяч Лет и Господин Всех Решений оставил выбор вам, выбор вообще, есть загадка, разрешить которую способен лишь бог.

Но Кокс ничего больше не сказал.

Ребенок; время ребенка: стало быть, как первый пример многообразного бега времени Кокс изготовит своему заказчику часы, которые смогут улавливать и измерять волнистое скольжение, нарастающий и затихающий рокот, скачки, падения, парения и даже остановку жизненного времени ребенка. Но что при этом он будет думать лишь о единственном ребенке, покоящемся по ту сторону всех пространств и времен, и тем самым возвысит воспоминание о своей дочке Абигайл даже над государем, властвующим над десятью тысячами лет, ста­нет одной из многих тайн, какие Алистеру Коксу должно хранить весь срок своего пребывания в Запретном городе.

С первоначального прихода зимы и процессии портшезов, в которой девочка-женщина второй раз скользнула мимо Кокса, снег больше не выпадал. Дворы лежали голые, кое-где запятнанные остатками снега, под зачастую безоблачным небом. Морды водостоков на крышах в иные утра щетинились иглами инея.

Зато у верстаков англичан порой царила такая дремотная жара, что Кокс велел подбрасывать уголь только в одну из трех жаровен. Никогда еще ни сам мастер, ни его помощники не трудились над заказом в столь удобных обстоятельствах: белое золото, платина, серебро, свинец, синие сапфиры, гранаты, рубины... Чего бы ни потребовалось Коксу для его фантазии — драгоценные камни, металлы и иные материалы, — что бы он без всяких объяснений ни занес в список, который передавал Цзяну для исполнения, все это ему с поклонами доставляли порой уже через несколько часов, а самое позднее в один из ближайших дней.

Словно прямо здесь, в городе, держали наготове для часовщиков и строителей автоматов неиссякаемые запасы да­же самых дорогих материалов, любое желание английского мастера выполнялось, причем ни единого раза его не спросили о причине заказа. Конечно, все его пожелания немедля исполнялись по воле императора, но поставщики вели себя так, будто вдобавок еще и воля английского мастера могла наколдовать из ничего какое угодно сокровище. Цяньлун, одна­ко, не слал англичанам ни приветов, ни посланий и ничем не намекал хотя бы на возможность визита.

Император желает видеть только завершенные творения, предположил Джейкоб Мерлин как-то лучезарным утром, когда движимая теплом жаровни пыль выписывала на свету термические спирали... только завершенные творения, не готовые лишь вчерне, не промежуточные этапы, не рабочие процессы.

Ничто, ни одно произведение и ни одна вещь, сказал Цзян, не должно до завершения привлекать к себе взор Высочайшего. Ибо этот взор облагораживал, золотил. А позолота подобает лишь завершенному.

В следующие недели, после многих забракованных и сделанных заново проектных чертежей и многих обсуждений, в мастерской английских гостей началась постройка белой джонки с двумя парусами из вощеного шелка.

Мерлин, Локвуд и Брадшо, все трое за много лет привыкшие к необычайным замыслам мастера, только кивали, когда Кокс излагал им свои планы. До конца зимы, самое позднее к следующей весне, выполненная из белого золота, платины, высококачественного серебра и декоративной стали модель джонки с мачтами-однодеревками и боковыми килями станет ветряными часами, указывающими бег времени ребенка: судно, окруженное волнами из плетеной серебряной проволоки и свинца, цветом металла напоминающее оттенки снега, льда, тумана, перистых облаков, пушинок и чистой бумаги или про­сто невинности. Почти монохромное судно, вкупе с такелажем не больше спальной подушки и по конструкции сходное с грузовыми лодками, какие Кокс и его помощники в ходе своего путешествия видели на реках и озерах Китая — иной раз они чуть ли не парили над водою.

По сути, и в мимолетной жизни Абигайл именно окруженные стаями чаек парусники на Темзе с легкостью воспламеняли ее внимание и восторги.

Они же показывают! Показывают! — ликовала Абигайл, глядя на стаи чаек, что с истошными криками мельтешили вокруг какого-нибудь судна, алчно ожидая рыбных отходов. Абигайл, его Абигайл не сомневалась, что птицы упорно показывали матросам, как надо действовать: на хлопающих от ветра парусах, как на крыльях, стремиться вперед, скользить по черной воде, более того, подниматься, взлетать.

И груз этой модели будет состоять из блестящих корзин и крошечных ящиков, искристых свертков, матросских сундучков и тюков. Ведь разве в ожиданиях и надеждах ребенка каждый день не становился днем подарков? Что за богатство, какие сюрпризы и сотворенные добрыми или грозными сказочными персонажами и духами чудеса могли явиться за единственный  такой  день  и  единственную  ночь  во  вселенной ребенка.