Читаем Коктейль «Две семерки» полностью

А список этих друзей я почерпнул у композитора Александра Журбина, который много лет играл по четвергам в «Самоваре» на белом рояле, подаренном ресторану Михаилом Барышниковым. Вот что пишет Журбин: «Стоит хоть чуть-чуть рассказать тем, кто не бывал в “Самоваре”, что здесь часто случались и случаются чудесные вещи. Например:

Ростропович празднует свой день рождения;Юрий Башмет играет на рояле джаз;Гидон Кремер беседует с Максимом Венгеровым;Миша Барышников играет на рояле;Евгений Евтушенко поет песни на свои стихи;Белла Ахмадулина пишет стихотворный экспромт;Булат Окуджава слушает, как я пою мою песню                                                     на его стихи;Миша Шемякин делает карандашный                                                   блиц-портрет;Четыре строчки в альбом пишет Иосиф Бродский;Милош Форман позирует фотографам                                            из журнала “Вог”;Романсы поет Дмитрий Хворостовский;Джем-сейшн с Игорем Бутманом играет                                                  Мишель Легран;Лайза Миннелли поет “Нью-Йорк, Нью-Йорк”».

* * *

И все-таки «Русский самовар» сгорел. Правда, не экономически, а в прямом смысле. Причем накануне пожара Капланы после продолжительной борьбы выкупили у корейца-соседа сверху его этаж, где, согласно легенде, когда-то жил Фрэнк Синатра, а после него находилось то, что в нынешней российской прессе именуется «сауна/интим». При этом не то сауна, не то интим функционировали так интенсивно, что стены «Самовара» порой покрывались потеками и картины гибли от влаги. Как-то миролюбивый коэн Роман решил поговорить с корейцем, усовестить его. Поднялся, позвонил в дверь. Кореец открыл, Роман увидел его лицо, и в тот же миг коэн куда-то улетучился, а проснувшийся тигр сказал корейцу: «Ну, что, сука, застрелить тебя?»

(Видите, насколько я был прав, не сделав от себя лично ни одного комплимента жене Каплана…)

Вскоре после этого визита кореец почему-то продал свой этаж и убрался от греха подальше. С помощью художников Юрия Купера и Льва Збарского, папа которого бальзамировал Владимира Ильича, Капланы стали бальзамировать, то есть, простите, облагораживать этот этаж под «сигар-рум» и «поэт-холл». Но как-то июльской ночью 1987 года, когда даже перфекционист Збарский сказал, что «сигар-рум» готов, внизу, на кухне единственная электрическая розетка не выдержала кухонно-художественной нагрузки и…

Пожарные примчались буквально через две минуты и с ходу обрушили на дом тонны воды, стали ломать и крушить всё и вся. Капланы и Збарский стояли снаружи, на улице, и смотрели, как на их глазах горит и погибает не только «Самовар», но и его бесценное содержимое – картины, рисунки и автографы всех знаменитостей, которые в этом «Самоваре» пили чай и другие напитки.

– Да, у нас была страховка, – грустно сказал мне Каплан. – Но у нас не было хорошего адвоката, и по страховке нам достались копейки. Мы полгода делали ремонт, влезли в чудовищные долги, то была адская жизнь. И я с ужасом смотрел, как буквально напротив, через дорогу от «Самовара», мои бывшие официанты открыли «Рюмочную», и как народ валом пошел туда – место же «намоленное». Но когда через полгода мы все-таки открылись, у нас снова играли на рояле и Слава Ростропович, и Миша Барышников, и Мишель Легран, и Родион Щедрин. А Бродский приводил своих американских друзей и коллег – Филипа Рота, Сьюзен Зонтаг и кучу других…

«Бродский очень часто бывал в “Самоваре”, – пишет Людмила Штерн в книге “Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском”. – Любимое меню включало селедку с картошкой, студень, сациви и пельмени. Роман изобрел с десяток водочных рецептов, – любимицами Бродского были “хреновая” и “кориандровая”. Выпив две-три рюмки, Бродский брал микрофон, облокачивался на белый “барышниковский” рояль и пел. Вокруг немедленно собирался народ… Молодой Ося обожал американские песни и мастерски – хрипло и басовито – изображал Луи Армстронга. А в Штатах репертуар нобелевского лауреата состоял, кроме “Лили Марлен” и “Червоны Маки”, исключительно из “Что стоишь, качаясь”, “Очи черные”, “Мой костер”, “На рейде ночном” и т. п. Наверное, этот репертуар был выражением целого клубка противоречивых чувств: ностальгии, высокомерной иронии, любви, презрения и тоски. В “Самоваре” он расслаблялся и не раз говорил, как ему тепло, уютно и вкусно…»

– Да и сейчас по приезде в Нью-Йорк у нас расслабляются, обедают и ужинают вполне приличные люди, – сказал мне Роман Каплан. – Михаил Жванецкий, Юз Алешковский, Валерий Гергиев, Женя Кисин, Дмитрий Хворостовский, Наталья Гутман, Алексей Герман… И по-прежнему заходит Миша Барышников. Так что приходи, не пожалеешь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Бестселлеры Эдуарда Тополя

Похожие книги