Коктейль под названием «муж»

– Уехали они, утром еще. На работу им надо, – бормотнула Маша, соображая, что нужно взять с собой, а что можно упаковать и оставить.

– Жаль, – поскреб макушку дед. – Я бы эту беленькую покатал бы. Хорошая девка, ладная.

– Я ей передам, – неодобрительно качнула головой внучка. – Ну ты, дед, даешь. Она ж моя ровесница.

– Глупая ты ишшо, – расплылся в улыбке дед. – Разве ж в возрасте дело? Я и не таких видал.

– Ты не обижайся, но они тебя тоже… кхм… видали. Надо трезво смотреть на свои возможности.

– Надо верить в чудо, – назидательно и внушительно поделился Михаил Яковлевич. – В жизни чего только не бывает.

Разумеется, вещи собирала Маша. Маменька, поболтавшись под ногами, перепутав пакеты и доведя Никиту своими присюсюкиваниями до истерики, отбыла в сад, пролепетав что-то про сложную геомагнитную обстановку и флюиды неприязни, исходящие от Маши и сбивавшие с ног.

Михаил Яковлевич, мимоходом подмигнув расстроенной Надежде, ушел к себе и набрал мобильный Алексея:

– Здоровеньки булы!

– О, рад слышать, – радушно отозвался Князев, правда, с некоторым удивлением. Михаил Яковлевич до сих пор только однажды звонил ему на трубку, и то сильно напившись по случаю рождения правнука.

– Ты вот что, – кхекнул дед, – мне бы с тобой поговорить. Нет у тебя на вечер никаких планов?

– Да нет вроде. Поработать хотел.

– А чего так? Молодой, здоровый, а все в конторе киснешь? – простодушно удивился Михаил Яковлевич.

– Да дел много. Пока мои на даче, дома скучно – чего бы и не повкалывать.

– Ну-ну, правильно. Я ж не осуждаю. Спросил просто, – обстоятельно пояснил дед и замолчал. Он любил вот так, неожиданно, прерывать диалог неловкой паузой, вынуждая собеседника нервничать и говорить ненужное, лишнее, лишь бы не молчать. Иногда из суетливой словесной мишуры удавалось выловить что-то полезное.

– А что ж меня осуждать, – хохотнул Алексей. – На вас работаю. Ну, и на себя тоже.

Надежд Михаила Яковлевича он не оправдал, чему дед даже некоторым образом порадовался. Помолчать не удалось – собеседник довольно конструктивно закруглил беседу:

– Я часов до одиннадцати в офисе буду. Если удобно – подъезжайте. Или могу сам подъехать, куда скажете.

– Да в том-то и дело, что не уверен я, что смогу сегодня, – с облегчением вздохнул несостоявшийся психоаналитик. – Это хорошо, что ты на месте будешь. Смогу – подойду, нет – езжай домой. Не к спеху мне. Планы-то я твои не нарушу?

– Да какие у меня планы?! Я же говорю – мои на даче, да и дел невпроворот.

– Так дело молодое, мало ли: в баньку с друзьями или на рыбалочку, – намекнул дед.

– Михаил Яковлевич, вы чего-то темните, – хмыкнул Алексей.

– Да нет, это у меня тут свои дела, – голосом уставшего от подпольной борьбы Штирлица отмахнулся дед. – Не обращай внимания. Просто планы твои нарушать не хотел.

Распрощавшись с Князевым, Михаил Яковлевич аж плюнул от досады:

– Совсем нюх теряю! Но парень молодец. Не зря его Маняшка выбрала. Эх, хорошая семья, ежели б не эта швабра пустолобая.

Он выглянул в окно и, приметив в гамаке томящуюся от безделья невестку, запустил в нее вишневой косточкой. Косточка не долетела, слегка подпортив настроение. Задумчиво вздохнув, дед посмотрел на пылившийся в углу спиннинг. Представив, как стягивает Диану Аркадьевну за трусы с насиженного места, он приободрился и залихватски кхекнул.

– Дед, мы готовы, – прокричала где-то внизу Маша.

– И неймется им, не сидится, – проворчала совсем рядом Надя. – Тут и воздух, и витамины для ребенка, а их понесло в пылищу, выхлопами всякими дышать. Неужели уедете?

Последний вопрос относился уже к Михаилу Яковлевичу и задан был абсолютно иным тоном.

– Да я-то, может, еще и вернусь, – обнадежил ее дед, многообещающе пошевелив бровями.

Возвращаться он, разумеется, не планировал, но почему бы не порадовать хорошую женщину.

Ехал дед, как юный лихач, только что получивший права и непременно желавший произвести впечатление на спутниц. Причиной его позерства была Диана Аркадьевна, усаженная на переднее место.

Джип был под стать хозяину: с убойным тюнингом в виде развратных русалок по бортам авто, кенгурятником и фарами на крыше. На таком кроме как в крайнем левом ряду и ездить-то было неловко.

Маша с Никитой дремали сзади, а сизая от ужаса невестка намертво прикипела кровавым маникюром к обивке сиденья.

– Говорят, с возрастом появляется страх скорости, – замогильным голосом вещал дед, плавно вдавливая в пол педаль газа и на ходу придумывая небылицы. – Психологи считают, что это первый признак старения.

Диана Аркадьевна с ненавистью зажмурилась и старалась дышать размеренно, не поддаваясь панике.

– Ты гляди, молодуха, чехлы мне не обмочи, – как ребенок радовался Михаил Яковлевич, косясь на пассажирку. – Эх, хорошо летим!

«Молодуха» утешала себя картинами дедовых похорон. Она представляла, как в сильно приталенном черном платье и шляпке с черной атласной лентой будет стоять у гроба, принимая соболезнования.