Коктейль со Смертью

А ведь Том еще пару дней назад говорил, что она только решает, делать ли аборт. Значит, он мне нагло врал. Какой может быть аборт на восьмом или девятом месяце беременности? Это запрещено даже в либеральной Швеции. Том «забыл» пару-тройку месяцев, чтобы не выставлять себя в неприглядном свете. О господи, а я еще думала: что, если бы Аннетт предпочла аборт и сохранила тем самым наши с Томом отношения? Как я наивна! У нас не было ни шанса. Аннетт отняла у меня Тома, воздвигнув между нами прочную и высокую стену в виде этого нежеланного ребенка.

Я вжалась в сиденье, молясь, чтобы она меня не заметила. Слава богу, в трамвае хватало свободных мест, и Аннетт села в середине. Алкаш, который приставал ко мне, тут же пристроился рядом с ней.

— Слушай, женщины говорят, что размер не имеет значения… — донеслось до меня.

Я почувствовала удовлетворение. Теперь ей так же паршиво, как было мне несколько минут назад. Куда подевалась моя женская солидарность? На смену ей, видимо, пришла ненависть. Потому что мне стало жарко и я вспотела, несмотря на прохладную погоду. Щеки пылали, мне стало трудно дышать. Ну все. Теперь все мосты сожжены. Ничего не осталось. Ни капли надежды. Я одна. Только сейчас я поняла, что грело Карину Сален изнутри столько лет.

Голову словно сдавило раскаленным обручем, в ушах раздавался голос:

— Так тебе и надо. Люди, которые полагают, что у них все есть, жестоко ошибаются. Наступит день — и они потеряют все. Тем, кто считает себя выше других, больно падать вниз. И первые станут последними. Точнее, рабами, согласна?

Я отталкивала душу Габриэллы, но она продолжала нашептывать мне эти слова всю дорогу домой. Они вертелись и вертелись у меня в голове в отчаянной попытке вырваться наружу, но им это не удавалось. Потому что поговорить мне было не с кем.

Глава 11

Голова раскалывалась. Словно в тумане, я добралась до почтового ящика и швырнула в него флакон с душой Эйнара Салена. На ватных ногах доплелась до дома, где приняла целую горсть таблеток. С таким же успехом я могла спустить их в туалет. Рука сама потянулась к телефону. Разговор был еще неприятнее, чем наша встреча в ресторане. Том попытался объяснить мне, как глупо я себя вела, но я сообщила, что видела Аннетт в трамвае, и он тут же начал оправдываться.

— Я сказал тебе правду. Разве важно, какой у нее срок, — пробормотал он.

Именно этого я и ожидала. Я снова и снова прокручивала в голове его рассказ, выстраивая хронологию событий. Тренинг в январе (такое ощущение, что он решил отметить Новый год). Если их единственное свидание состоялось, как утверждает Том, «несколько месяцев назад», когда их объединил тренинг… Судя по размеру ее живота, все случилось гораздо раньше. Я, конечно, не специалист по беременным, но девятый месяц от первого отличить способна.

— По твоим словам, она позвонила пару дней назад и сообщила, что решила не делать аборт. А ты не знаешь, что абортов на девятом месяце не делают?

В голове у меня грохотало какое-то чудовищное сочетание Эминема с Вагнером.