Кола

– Непременно. Поутру Маркел зайдет к вам, – заверил Герасимов. – Чайку горяченького подлить? – И глаза опять залучились смехом: не терпелось ему про обоз. – Капитан с обоза, говорят, злющий, а? Отца Иоанна чуть, сказывают, не укусил?

Капитан странно вел себя и потом: не пошел в баню и обеда не стал ждать. Выкушал без малого полштофа водки, и теперь спал пьяный в кабинете Шешелова. Как пришли в ратушу, водки попросил сразу, махом выпил стакан. «С устатку, – подумал Шешелов, – продрог весь.

А дорога какая!»

Потом они вместе разгрузкой обоза распоряжались.

В крепости пустовал старый пороховой погреб, сухой, на песчаном месте. Туда уложили порох, приставили караул. Свинец и бумагу в ратушу отнесли, а ружья Шешелов велел в свой кабинет составить. Все хорошо шло. Настроение у Шешелова поднялось: невелик обоз, но хоть что-то есть для начала.

Вызванный бургомистр увел обозников на постой. Дарья гостю обед готовила. Капитан снял мундир, попросил еще водки. Сидел, выпивал и молча следил за Шешеловым. Не скажешь, что разговорчивый. Все будто ждет чего-то. Шешелов ружья осматривал. Брал ружье, оглядывал, относил к другой стенке. Ружья, как в Коле у инвалидной команды, старые. Пожалуй, с наполеоновской. Могли бы винтовок хоть несколько штук прислать.

И спросил капитана:

– Вы что же, письмо никакое не привезли?

На спинке стула, за капитаном, висел мундир. Он молча пошарил в нем и на стол положил конверт.

Но Шешелов так просто спросил. Успеет еще прочитать. И так ясно: сто ружей, два пуда пороху, шесть свинца. Для города это капля. И опять Шешелов попытался себя успокоить: потом будут, конечно, пушки, солдаты будут.

Сто тридцать лет назад в Коле тоже ждали войну, так вон как город вооружили. Пятьсот стрельцов в Коле было, пятьдесят пять пушек имелось, семьсот пятьдесят пудов пороху, двести пудов свинца. Почти семь тысяч ядер... Архивные эти цифры крепко врезались в память. Шешелов свыкся с ними. Нынче, если Архангельск и половину даст, даже десятую часть, оборона будет надежной. Однако у капитана спрашивать не хотел. Куда торопиться? Он благочинного ни за что обидел, теперь пьет молча. Ох уж эти губернские...

Осмотр к концу подходил, когда Шешелов вдруг нагнулся на сломанное ружье: ложа сколота, шурупы приемный замок не держат. К стрельбе такое негодно. На кой черт пьяница взял его? И неприязненно глянул на капитана.

– Это ружье негодное.

Капитан заметно уже спьянел. Икнул, в усмешке растянул губы:

– Одно?

На Шешелова словно водой плеснули. Угадывая подвох, быстро взял другое ружье: подогнивная пружина слаба, большая медная личинка сломана. Капитан с ухмылкой смотрел. Шешелов взял еще ружье: курок не держал на взводе. Глянул на капитана: издевательство?

– Что, вам еще попались негодные? – капитан говорил лениво и пьяно. Усмешка кривила его лицо.

А Шешелов быстро перебирал ружья: «Так и есть! Свинья эдакая! Варнак! Каналья!» И распрямился, сдергивая свой гнев.

– Для чего этот хлам вы сюда привезли? Вам за труд было осмотреть их на месте?

Капитан лениво махнул рукой:

— Смотрел. Во всей армии этот хлам. И в Крыму...

– Весьма сожалею, что так смотрели. Но я вынужден донести в губернию.

Шешелов не закончил угрозу, капитан рассмеялся и тяжело захлопал в ладоши.

– Браво! Браво! Императору лучше, в Санкт-Петербург! А губернатор сам меня провожал. – Капитан подался на стуле, пьяно тыкал в сторону ружей. – Негодных ровно пятнадцать. Я осматривал их и считал, господин городничий. Они все в одной куче стоят.

Кровь отхлынула от лица, и гулко забилось сердце. Мало что капитан дерзко вел себя, он, выходит, в Архангельске еще знал.

– Вы хотите сказать, что в Архангельске... Губернатор?

– Да! – капитан поднялся, плеснул из бутылки водки в стакан. – Я хочу сказать. И сказал уже! Да, черт их всех задери! Десять раз да! – Он выпил махом и поглядывал косо на Шешелова, хрустел, закусывая капустой. – Вы тоже ведь видите, господин городничий, меня подыхать прислали сюда! И я, как и вы, понимаю: либо плен, либо смерть. Третьего пока нет.

Шешелов оставил ружье и подошел к капитану. Душил гнев.

– Знаете, я терпел. Однако с такими мыслями... Я завтра же отошлю вас обратно.

Но капитана это только развеселило.

– Хе-хе! Господин городничий! Я не под вашим началом. Вы не власть мне. Я по велению губернатора к горожанам послан.

– Здесь нет сейчас горожан. Они на мурманском промысле и будут лишь к осени. В губернии это знают. А я пока еще городничий.

– Проку что? – перебил капитан. – Городничий в ратуше ни при чем. Вы писарем моим будете. Списки составить должны мне, подыскать квартиру. Почитайте письмо губернатора, там все ласково вам написано.

Капитан смеялся открыто. Показалось, не настолько уж он и пьян.

– Стыдитесь! Я и чином и годами постарше.