«Коламбия пикчерз» представляет

– Пожалуй, мы пойдем, – косясь на Женьку, сказала я, опять подумав, что, если хозяйка вернется и соседи расскажут ей о нашем визите, нам, пожалуй, несдобровать. Та же мысль, как видно, явилась и Женьке, потому что она поспешила покинуть комнату. Ольга заперла ее на ключ, и мы направились к двери. И тут Женька заявила:

– Надо идти в милицию.

– Точно, – согласно кивнула Ольга. – Сейчас?

– Подождите, – заволновалась я. – Что мы им скажем?

– Как что? – возмутилась Женька. – Человека пятые сутки нет дома.

– Ну и что? Она могла куда-то уехать. Она ведь уже уезжала, никого не предупредив.

– А паспорт? А сумка? – не унималась Женька. Ольга переводила взгляд с нее на меня и утвердительно кивала.

– Давайте к участковому сходим, – предложила она. – Может, он что путное скажет.

Идти к участковому мне совершенно не хотелось, если честно, у меня от всех этих разговоров голова уже пухнуть начала, но Женька, пылая энтузиазмом, за идею ухватилась.

– Участковый – это хорошо, но время уже позднее, вдруг мы его на месте не застанем?

– Так он в соседнем доме живет, – осчастливила нас Ольга. – Айда к нему.

– Неудобно как-то, – попыталась я вразумить разошедшихся дам.

– Нормально. Он мужик хороший. И жена его привыкла, что все к нему таскаются. Идемте.

И мы отправились к участковому. По дороге я злобно смотрела на Женьку, но она мои взгляды игнорировала. Я по опыту знала, что пытаться вразумить подругу – дело зряшное, и надеялась, что эта нелепая беготня по чужим квартирам ее когда-нибудь утомит и мы сможем вернуться домой.

Возле соседнего дома величаво прогуливались старушки, нас проводили заинтересованными взглядами. Ольга со всеми раскланялась и громко спросила:

– Иваныч дома?

– Дома, дома. – Старушки замерли на месте, ожидая, когда мы войдем в подъезд.

– Теперь им на весь вечер разговоров будет, – хихикнула Ольга и позвонила в ближайшую дверь.

Дверь распахнулась, и мы увидели здоровенного дядьку в спортивном костюме. Он хмуро посмотрел на нас, перевел взгляд на Ольгу и вздохнул:

– Чего опять?

– Иваныч, Марья Кошкина пропала.

– Что значит «пропала»?

– А то и значит. Нет ее нигде. Ни дома, ни в больнице, ни в морге. Вот девушки из газеты ее ищут.

– Она что, в газету нажаловалась? – вторично вздохнул он, прикрыл дверь за собой и продолжил: – Вы извините, что я вас в квартиру не приглашаю, внук воюет, ему спать пора, а он ни в какую.

– Ничего, ничего, – замотала головой Женька. – На кого Кошкина жаловалась?

– Вам лучше знать, – пожал он плечами. – Я понимаю, у вас работа такая: есть письмо, надо реагировать, только это все ерунда.

– Что ерунда? – растерялась подруга.

– Все. Выдумки это.

– Значит, она к вам обращалась?

– Если бы только ко мне. И в милицию заявление писала, что, мол, следят за ней. И в прокуратуру ходила. Одним словом, беда.

– Кошкина утверждала, что в ее отсутствие кто-то бывает в ее комнате? – уточнила я.

– Ага. Вещи переставляет.

– А с какой целью?

– Хотят со свету сжить. А кому это надо, объяснить не могла. Потому что выдумала все.

– Почему вы так уверены? – нахмурилась Женька.

– Ну а как иначе? Сами посудите, кому надо в ее вещах рыться? Она сама говорит, что ничего не пропало, так что это за вор такой, ходит к ней регулярно и ничего не берет?

– А если кто-то в самом деле…

– Свести ее с ума хочет? Вы еще про родовое проклятье вспомните.

– А что она о нем говорила?

– О ком? – не понял участковый.

– О родовом проклятии?

– Слушайте, вы же взрослые девушки, с высшим образованием, сами подумайте…

– Так что она говорила?

– Что ее отец – великий грешник, – крякнул Иваныч. – А она за его грехи расплачивается. Вот с этим она в милицию и ходила. Немудрено, что там решили: баба спятила.

– И, разумеется, ничего предпринимать не стали, – съязвила Женька

– А что они должны были предпринять? У них без этих глупостей дел по горло. Квартирных краж по району столько, что не успевают на вызовы выезжать, случается кое-что и похуже. А здесь… Я, чтоб ее успокоить, два дня на детской площадке просидел. И что?

– Что?

– Ничего. Кроме жильцов, в подъезд никто не входил. А у нее вещи кто-то двигает.

– Подождите. Вы следили за подъездом, ничего подозрительного не заметили, а Кошкина утверждала, что в эти дни кто-то бывал в ее комнате?

Иваныч поморщился:

– Нет. Не утверждала. То есть в эти дни ничего она не приметила.

– Так почему вы тогда…

– Я что, неделю там сидеть должен? Все просто. Она знала, что я за квартирой наблюдаю, оттого никаких видений у нее не было, а потом опять начались, потому что все это ее фантазии. Понимаете?

– А если все-таки не фантазии? – упрямилась Женька.

– Ну, тогда этот… барабашка.

– Допустим, одинокая женщина чем-то напугана, – с преувеличенным спокойствием начала Женька. – И ей действительно что-то там кажется. Но ее уже пятый день нет дома, и никто не знает, где она. Паспорт на месте, мы проверили. Куда, по-вашему, она могла деться?

– А по-вашему? – в очередной раз вздохнул участковый.

– По-нашему – искать человека надо.