Колчак-Полярный. Жизнь за Родину и науку

– Смею высказать предположение, и, коль мы уж вместе работаем, – которое мне предстоит доказать, – что той додревнейшей цивилизацией, существовавшей за 60 тысяч лет до рождения Иисуса Христа и погибшей за 20–25 тысяч лет назад до его рождения, было совершено нечто такое, что противоречило Высшему Вселенскому Разуму. Но Разум, непознанный, неосязаемый, невидимый, не объятый умом человеческим, обладает гуманностью, ибо все-таки позволил возродиться части людей, но возродиться не прежними, а низшими… и по уровню своего восприятия Высшего Разума на несколько существенных порядков ниже. И, как мне видится, чтобы довести этот человеческий материал до уровня додревнейшей цивилизации, людям было послано своеобразное испытание, некая форма экзамена на выживание. На Землю был послан вирус, но в обличье людей, с кровью, имеющей, казалось бы, те же, что и у всех остальных, эритроциты, лейкоциты и иные составные клетки, но, – как показывают данные ваших же, Глеб Иванович, лабораторий, причем данные, подтверждающие выводы русских медиков XIX века! – действующими с совершенно иной, отличительной скоростью и имеющими разное – в сравнении с большинством людей на Земле – соотношение в составе крови. И разница эта настолько существенна, что не может не сказываться на их образе мышления и поступках и отличать их от иных народов, именуемых ими гоями… Но… как? Почему? Кто на Земле поверит? Может, вы мне, Глеб Иванович, объясните… И этот бред я должен воспринимать! Мое сердце отказывается в это верить, но мой личный опыт доказывает мне обратное…

– Прошу вас, не волнуйтесь, Александр Васильевич, мне так же любопытно, как и вам… Но любопытство мое прежде всего в другом: КТО определял, КЕМ я должен был родиться? А?! КТО?! Кому мстить?

Александр Васильевич слушал и не узнавал голос собеседника; тембр выдавал не только волнение, но и животный ужас, обитавший где-то в подкорковом сознании; в Бокии вдруг проявились, вырвались наружу чужеродный страх, боль и бессилие.

Глава 25

Исполняя решения Бокия, А. В. Барченко в период с 1920 по 1923 год провел серьезные исследования на Кольском полуострове. В этом же мероприятии, правда, находясь не в экспедиции, а подводя итоги, участвовал руководитель Института изучения мозга В. М. Бехтерев, поставивший в свое время Сталину диагноз, что этот сухоручка болен паранойей… Участие Бехтерева в обосновании легенды о Гиперборее – по мнению Бокия – должно было придать ей научный характер, классическую весомость, подогреть общественный интерес.

А. В. Барченко высказывал ряд доказательств существования Гипербореи, ссылаясь на обнаруженный им таинственный шурф под землю. Якобы когда он подходил к отверстию в земле, то у него было ощущение, что «с него сдирали кожу живьем». Надо полагать, то была ложь Александра Васильевича, боявшегося оказаться на месте тех подопытных кроликов-людей в подвалах Спецотдела, с которых действительно сдирали живьем кожу…

По завершении экспедиции на Кольский полуостров Барченко в 1927 г. осуществил исследования в Крымских пещерах. Вряд ли он бы там что-либо нашел, если бы в этой экспедиции не участвовал… А. В. Колчак.

Бокий пошел на этот шаг с легким сердцем, отправляя его под другим именем.

– Александр Васильевич, забудьте на какое-то время, кто вы есть в действительности. Если у вас возникнет нелепая мысль объявить себя Колчаком и доказывать, что вы не расстреляны…

– Можете не продолжать. Наивным было бы бежать из экспедиции и тем более кому-то что-то заявлять. Не буду опускаться до суждений, что в любой момент я могу быть убит. Скажу так… что вы предоставляете мне возможность сыграть решающую роль в исследовании карстовых пещер Крыма, которые интересовали меня еще в бытность командующим Черноморским флотом. Так что предупреждать и пугать меня, Глеб Иванович, вы же понимаете, несерьезно.

ИНТРЕВЬЮЕР: – И что, как вы думаете, у Колчака не возникало желания бежать? Никогда?