Колчаковщина

Через час к штабу привели трех милиционеров. У каждого по мужику сбоку, мужик сзади. Штаб приказал запереть милиционеров в амбар. У амбара поставили часового.

Потянулись мужики с оружием. Скоро перед штабом выросла кучка: двенадцать ружей, восемь шашек, пять револьверов.

Бодрых любовно перебирает оружие.

— Антилерия!

5

На пристани оживление. Десятка три вооруженных мужиков, во главе со штабом, столпились у бортов, озабоченно смотрят вверх по реке.

— Скоро пароход?

Пристанской приказчик почтительно останавливается в нескольких шагах.

— Теперь скоро, товарищ Бодрых, вот-вот покажется из-за поворота. Потому и не видать, поворот тут.

Бодрых подошел к приказчику, сурово посмотрел ему в глаза и поднес к самому носу приказчика огромный коричневый кулак.

— Как примал, так и примай пароход. Только смотри, чтобы ни-ни. Башку снесу!

Приказчик попятился.

— Помилуйте, товарищ Бодрых, как я сам из народа, пролетарий, значит, тоже понимаю, как и что. Не извольте беспокоиться.

Из-за поворота показался пароход. Среди мужиков прошло легкое волнение.

— Идет, идет.

Бодрых поправил упорно слезавшую на затылок фуражку, потрогал револьвер в кармане и скомандовал:

— С оружием которые, прячься!

Мужики рассыпались по конторке.

Пароход, сделав широкий полукруг, грузно, боком подошел к пристани. Штаб: Иван Бодрых, Яков Лыскин, Молодых Петр — впереди.

Сбоку, на видном месте, приказчик. Снимает картуз, вытирает ладонью потную лысину, думает:

«Эх, мигнуть бы только капитану, чтоб не бросал сходни».

Бодрых точно угадал приказчиковы мысли, чуть покосился суровыми глазами в сторону приказчика. Тот с глубоким вздохом надвинул картуз.

— Принимай сходни!

Народ с парохода бросился к сходням.

Штаб направил в толпу револьверы.

— Стой!

За штабом словно из земли выросли мужики с ружьями, пиками, шашками.

Толпа шарахнулась обратно.

— Что? Что такое?

Штаб двинулся на пароход. За штабом два десятка вооруженных мужиков, десяток остался у сходней.

Зычно несется по пароходу голос начальника штаба — Ивана Бодрых:

— Отдавай оружие, никаких наказаньев не будет, ежели кто добром!

В первом классе увидали трех офицеров.

— Ваше оружие, господа офицеры!

Офицеры переглянулись.

— Мы без оружия.

Бодрых усмехнулся.

— Ну што, барин, врешь, время тянешь, покажьте ваши каюты!

В каютах у офицеров нашли по револьверу, по шашке.

Иван укоризненно покачал головой:

— Говорил, штобы добром, теперь сами виноваты, на себя пеняйте.

Офицеров свели на берег.

Внизу, в третьем классе, тихо перешептывались между собой пятеро солдат с ружьями. К солдатам подошел штаб.

— Вы вот што, ребята, ружьишки-то давайте, а сами поезжайте с богом.

— Вы бунтуете, товарищи? — спросил один из солдат.

— Бунтуем, Совет у нас.

— И мы с вами.

— Ладно, ступай на берег.

Тут же, в рубке первого класса, штаб устроил заседание. На обсуждение поставили два вопроса: что делать с пароходом и как поступить с офицерами. Молодых внес предложение.

— Пустить пароход без последствиев.

Штаб предложение единогласно принял.

— Пускай везде о нашем восстании знают.

Разговор об офицерах затянулся дольше. Молодых настаивал, что офицеров надо признать как врагов народа, взятых с оружием в руках, и прикончить на месте. Бодрых предлагал оставить офицеров заложниками, может, на что и пригодятся. Яков Лыскин тянул больше к Ивану. В конце концов постановление было вынесено:

Взятых с оружием в руках офицеров признать контрреволюционерами и саботажниками и запереть в амбар заложниками.

И тут же вынесли еще одно постановление:

— Известить соседей — ивановских, чусовских и прочих, что сизовские бунтуют и чтобы бунтовать всем вместе… Послать гонцов к Петрухину, сказать, что желаем присоединиться.

Глава пятая У повстанцев

1

Выехав за поскотину, Киселев, чтобы запутать следы в случае погони, свернул в лес и лесом повернул назад. Объехал село, выехал на дорогу далеко позади него и пустил лошадь рысью.

Часа через три подъехал к пристани. Лошадь оставил в лесу, на всякий случай спутал ей ноги, кто знает, может быть, придется вернуться с пристани и дальше опять ехать на лошади. К пристани подошел пешком.

Скоро пароход сверху?

К вечеру должен быть.

Димитрий задумался, — как быть дальше. Времени прошло совсем немного, едва ли успели сообщить по пристани о бегстве Димитрия с парохода. Да и то, если комендант парохода обеспокоился участью человека во френче, а только один комендант, должно быть, и знал, что человек во френче шпион. Во всяком случае, медлить нечего, надо решать так или этак.

Решил Димитрий так, — спуститься на ожидающемся к вечеру пароходе до следующей пристани, переправиться на другой берег и дальше ехать на лошадях. Куда ехать, решит дорогой, — обстоятельства покажут.

К ночи пришел пароход. На пристани садились мобилизованные. Голосили бабы, кричали ребятишки. Громкой незлобивой матерщиной перекликались мужики. Маленькая, сухонькая старушка прилипла к русому, вихрастому парню, не оторвется.

— И на кого ты меня спокидаешь, и да когда же я тебя, моего сыночка, увидаю…

Парень неловко старается высвободиться из объятий матери.

— Да будет, мама, ну, будет…