Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940–1945

Однажды один офицер послал домой свой автопортрет, пусть идеализированный, но довольно похожий. Он был изображен в безупречно сидящей униформе, улыбающимся, здоровым и крепким. Бумага показалась нам необычно толстой и тяжелой, и мы срезали картинку, ища спрятанные под ней послания. Второй лист мы действительно нашли. На нем было послание – очень страстное – и снова набросок автора, на этот раз не в униформе, а во всей своей олимпийской наготе – образ, который он, без сомнений, хотел бы, чтобы оценила и запомнила его любимая.

Однажды в начале утренней переклички я увидел в открытой двери в северо-восточном углу двора птичью клетку, в которой висело изображение фюрера. Ничтожная форма оскорбления, подумал я, но что мы могли сделать с этим?

В июне 1943 года мы стали свидетелями начала конца Кольдица как интернационального лагеря, за исключением нескольких недель в самом конце войны. Первым изменением явилось прибытие двух партий в общей сложности в шестьдесят семь британских офицеров, попытавшихся осуществить массовый побег по туннелю из офлага 7В, Айштатт, Бавария. Одним из них оказался капитан граф Хоуптаун, сын лорда Линлитгоу, бывшего вице-короля Индии. Вскоре ОКБ повысило его до ранга Prominente, тем самым доведя количество узников Кольдица в этой категории до трех человек.

Концентрация Prominente в Кольдице дала начало слухам о повышении британского военного интереса к нашему лагерю. Швейцарские газеты даже сообщали о готовящемся плане их освобождения. Якобы предполагалось начать парашютную атаку и увезти их на самолете. ОКБ зашло так далеко, что организовало некое подобие полицейского отряда по нашей модели в Кольдице и разместило его в состоянии полной боевой готовности в лагере в Лайсниге. При донесении о высадке поблизости от замка данное подразделение, состоявшее из танков и моторизованной пехоты, обязано было броситься на Кольдиц. Разумеется, в течение войны осуществлялись и более невероятные спасения, в частности спасение Муссолини из Гран-Сассо Отто Скорцени[69].

Засим последовал перевод голландской группы в Станислав в Польской Галиции. Мы все покрылись холодным потом при мысли об их скором отправлении, а наши сердца обливались кровью от сострадания коменданту Станислава.

По пути в Польшу мы упустили только одного голландца – одного из кузенов ван Линдена; шестьдесят же оставшихся превратили Станислав в настоящее осиное гнездо. Позже из этого лагеря многие бежали – намного больше, чем убежали бы из Кольдица. Вот вам еще один пример очередной ошибки ОКБ: оно смешало закоренелых беглецов с относительно безвредными пленными. Старые узники бежали – невинные заражались той же идей.

В июле пришел приказ о переводе французов и бельгийцев в офлаг 10С в Любеке. Переезд происходил в два приема, примерно по сотне человек за раз. Первая группа покинула замок 7-го числа и прибыла на место в том же составе и без инцидентов. Веселье началось со второй группой, отправившейся в путь через шесть дней. К этому времени, я полагаю, пленные, остававшиеся в Кольдице, уже выяснили детали процедуры отправки.

Количество багажа, которое везли с собой пленные, было огромным. Так было всегда. Коробки, мешки, картонки, кучи одеял, картонные чемоданы и так далее. Наша единственная повозка еле-еле тащилась между замком и станцией.

Из кучи личных вещей мы выудили двух потенциальных беглецов; одним оказался лейтенант Клэн, де голльский офицер, а вторым Джайлз Ромилли! Последнего мы поймали только потому, что, к счастью, поставили часового охранять багаж на железнодорожной станции. Он и поймал Ромилли, когда тот вылезал из своего ящика. Услышав, что Ромилли был снова пойман, наш комендант задумчиво провел пальцем по воротнику. Именно ему пришлось бы отвечать, и отвечать собственной головой, если бы Эмиль бежал.

В свое время в Любек прибыла и вторая группа французских офицеров, тоже без потерь. Слишком хорошо, чтобы быть правдой? И верно, через некоторое время мы заметили трех незнакомцев в британской группе, к тому времени ставшей единственной национальностью, представленной в так называемой ими «оккупированной союзниками территории в Германии».

Мы обнаружили подмену. Три французских офицера остались в Кольдице, а три перебежчика отправились в Любек вместо них. Мы отослали трех французов, а Любек вернул нам их «тезок».

Однако из этих троих вернувшихся «домой» только двое оказались настоящими британскими офицерами, третий был французом. Он хорошо говорил на английском языке – точно так же, как лейтенант Барратт, канадский военнопленный, хорошо говорил по-французски. Двойной блеф – и Любек попался на удочку. Француз отправился обратно, а Питер Барратт в свое время вернулся к нам.