Колдоискатели (СИ)

— Дураки, — решительно сказала я. — А у нас таким людям поклоняются.

И прикусила язык, вспомнив участь Христа.

— Мне тоже показалось, что ваш мир более совершенен, — покладисто согласился Демжис. — Ну что же, я жду.

— Ждешь? Чего?

— Поклонения. Ты же сама только что сказала…

Сейчас он напомнил мне скорее лукавого черта, чем праведника. Но раз ему так хочется… Я перекрестилась:

— Спаси и сохрани меня! Хлеб мой насущный дай мне сегодня, защити от врагов моих…

— Скучно у вас богам поклоняются, — сказал Демжис и снова прибавил шагу — отряда уже не было видно, так сильно мы заболтались.

* * *

По крайней мере, оставался ручей. Он был нешироким, всего-то два шага вброд, и адски холодным, несмотря на теплое время года. Кое-где виднелись упавшие деревья и миниатюрные водопадики. Демжис подвел меня к одному из них, и предложил:

— Попробуй воду, она здесь особенно вкусная.

Преодолев внутреннее сопротивление (пить некипяченую воду из водоема?! В моем мире такое уже почти невозможно…) я зачерпнула воды в ладонь… Это было восхитительно. На моей земле я никогда не пила ничего подобного! Еще, как хочется еще…

— Осторожнее, так ты выпьешь весь ручей! — пошутил Демжис, но посмотрел на меня с беспокойством.

— Она правда очень вкусная…

Относительно утолив жажду (хотя напиться этой воды было, кажется, невозможно), я сообразила, что мне предстоит раздеться.

— Э, я сейчас буду переодеваться.

— Я ухожу, — благородно объявил Демжис, отворачиваясь.

— Нет… То есть, Демжис, а можешь ты покараулить, пока я купаюсь, чтобы… ну… за мной не подглядывали?

— Легко, — моментально согласился Демжис с таким видом, что сразу стало ясно, кто займет место подглядывающего. Что же, в отличие от сиволапых крестьян, он не вызывал у меня отвращения. Пускай себе… смотрит.

Вода была ледяной — как бы Демжису не пришлось лечить меня от простуды. Но очень мягкой. Лес профильтровал ее до кристальной чистоты. Жаль было бы загрязнять ее стиральным порошком или мылом… Но очень хотелось. Вещи никак не желали отстирываться от травы, крови, земли и еще неизвестно чего. Я глубоко вздохнула, принюхиваясь к лесным ароматам, и опять загрустила о цивилизации, заново оценив ее удобства.

Внезапно слева появилась тонкая рука с куском мыла. От неожиданности я дёрнулась, поскользнулась и шлёпнулась в холодный поток. А-а, м-мама дорогая, ледяной!

Передо мной на берегу сидела Тёмная Дева. От чёрного платья шёл знакомый хвойный аромат, и как я не сообразила…

Мать Демжиса ласково улыбнулась.

— Здравствуй, деточка. Я увидела, что у тебя не клеится стирка. Вот, возьми мыло.

— С-спасибо… — от неожиданности я забыла поздороваться и совсем смутилась. — Вы к Д-демжису?

— Сейчас я к тебе. Держи, — она извлекла откуда-то из складок своего черного платья небольшую сумку через плечо и протянула мне. — Там всякие вещи, необходимые молодой девушке.

Ёжась и клацая зубами, я сгребла подарок.

— Спасибо за заботу… Но почему?

— Считай это обычным гостеприимством, — Темная Дева улыбнулась и лукаво прищурилась — точь-в-точь как Демжис. Только глаза у нее не зеленые, а черные-черные, настолько, что даже не видно, где зрачок а где радужка. — Ты попала в наш мир не по своей воле, и я хочу, чтобы ты испытывала как можно меньше неудобств.

— А вы можете меня…

Не слушая, богиня грациозно склонилась к земле и растаяла.

Вот чёрт. Как будто она знала, что я хочу попросить её вернуть меня обратно. Если здешним богам это под силу… Хотя, если не под силу, какие они после этого боги?

Когда, довершив долгожданные гигиенические процедуры, я присоединилась к отряду, Демжис уже был там, и весьма не в духе. Может, я ему не понравилась? Что же, моя фигура не может похвастаться ни выдающимися формами, ни особой стройностью. Физическая подготовка тоже хромает на обе ноги, причем буквально — за пару дней я натерла мозоли на обеих ногах.

— Дождь, — только и сказал Демжис. Зло так сказал, как плюнул.

И впрямь, с густо-серых туч срывались первые капли. Затяжной, похоже, будет.

— Вы же не пойдёте дальше в плохую погоду? — жалобно пискнула я, с надеждой глядя, как Демжис взмахивает руками. Прямо дирижёр, только палочки не хватает, а вместо оркестра его слушаются деревья — склоняют свои макушки и тесно переплетают ветви, так, что получается живой шатёр. Левсей, новичок, следил за всем этим разинув рот. Я поглядела на него снисходительно, как бывалый путник. Как остальные смотрели на меня вчера.

— Этот дождь неспроста, — сообщил Демжис, первым ныряя в импровизированный шалаш. За ним внутрь забрались и все остальные. А что, даже уютно, на «полу» густая трава, и не темно — ветки-то светятся. — Нас ищут. Дождь — это их глаза…

— Погодь-ка, — соображал Катрем. — Мы ж вниз идём…

— В той стороне реки, болота, — поддержал его Маннен. — Дожди идут часто. Если они так могут нас выследить…

— Так давайте повернём в другую сторону? — бодро предложил Левсей.

В ответ ему не прозвучало ни слова. Все только переглянулись, и Демжис потупился, давая понять: других путей, менее опасных, у них уже нет.