Колдоискатели (СИ)

Правда, наше жильё было бедным. Эта комнатка изображала гнездо ласточки — так же была прилеплена под крышей многоэтажного по местным меркам дома. В роли ласточек выступали я и Демжис. Он склонился над картой, я глазела в окно, разглядывая столицу. Оборачиваться не хотелось. Маленькая комната без ничего — Демжису пришлось самому наколдовать стол и стулья, а спали мы на полу на походных одеялах. Надо же, во время скитаний я мечтала очутиться под крышей хоть какого дома, а теперь душное жильё давит на виски, и хочется обратно в лес. К тому же местный нужник сильно проигрывает кустикам в свежести. Как тут жить?

— А гвардейцы не заметят, что в последнее время в городе стало много бродяг и нищих?

— Поверь, их всегда было предостаточно.

В дверь постучали, и, не дожидаясь позволения, вломились. Юлри, наша старая знакомая и верная партизанка, поклонилась Демжису. В её ладонях трепыхался крошечный светлячок.

— Мои молодцы прибыли в столицу. Шли за вашей светящейся букашкой, как приказали.

— Были у вас стычки с гвардейцами?

— Ни единой, господин. Букашка нас увела.

— Отлично. Пусть остаётся у вас. Она сообщит, когда выступать дальше. Место сбора — трактир «Солёный кабачок». Пока размещайтесь в городе на своё усмотрение. Иди.

Юлри с поклонами попятилась за дверь.

— Сто восемнадцатая группа прибыла, — пробормотал Демжис, записывая что-то на обратной стороне карты. Перо в его руках навевало мысли о романтическом Средневековье, поэте, слагающем стихи…

— Где остальные двести полосатых задниц, а?! — воскликнул маг, разрушая весь образ.

— Не кипятись. Наверное, трудно обойти все заставы владетеля.

— Если мама за что-то берётся, она это делает чисто. Если она раздала каждой группе наших бойцов светлячка-проводника, он покажет им самый лучший путь в обход гвардейцев. Но, боюсь, остолопов, пренебрегших даром Девы, больше, чем я думал.

— И пусть. Нам же легче без ненадёжных людей.

— Но мы потеряли пол-армии, как будто приняли тот бой!

Я обняла Демжиса. Нельзя упускать случай его пообнимать.

— Зато так человечнее. Ты дал им шанс, разбившись на группы, уйти из окружения. Кто пришёл после этого на твой зов в столицу — молодец, а кто нет — сам виноват.

— Чара до сих пор на меня дуется.

— Да! — заорал звонкий голос из соседней комнаты. — Чтобы прикрыть отступление твоих грязных людишек, мне пришлось напустить на гвардейцев громадинов! Ни один не выжил, бедные мои зверики!

— Демжис, ты точно уверен, что из неё выйдет хорошая владетельница?

— Из этой бестолочи ничего не выйдет, но надо же пристроить девочку.

— Я на вас обиделась! — Чара демонстративно прошагала мимо нас и выскочила из комнаты. Дробный стук подошв затих внизу лестницы.

— Надо бы и нам прогуляться, а, Настя?

Демжис встал, подошёл к окну. Лицо мага преобразилось — он улыбался, жадно вглядывался в даль — видно, что давно не был в любимом городе.

— Вон, смотри, — он указал на самые высокие сооружения на горизонте, — вот та тоненькая спираль — это Исчезающая лестница. Ее вместе строили Темные Девы и Стихии, и по ней проверяют магию в человеке. Обычный, как ты, не дойдет и до трети — ступеньки под ним начнут растворяться в воздухе. Я могу добраться до половины, опираясь на свою магию. А на вершину может взойти только истинная богиня.

— А вон те зубцы — это что?

— Это дворец владетеля, он напоминает цветок — из пяти башен в форме лепестков плюс центральная круглая башенка, и между ними тонкие мостики-переходы, арки, обзорные площадки вместо тычинок… Вот попадём туда, я тебе всё покажу.

Он умолк, разглядывая город, я тоже, ненадолго.

— А как ты думаешь, шпионы Пегдема нас не засекут?

Демжис не ответил. Вытянув шею, он напряженно что-то рассматривал в небе. Я тоже всмотрелась, но ничего не заметила. Внезапно он хрипло крикнул:

— Настя, беги!

— Куда? Почему?

— Беги, говорю! — и он бросился в сторону. Я заметалась по комнате, словно курица, приговоренная к супу. Куда бежать, что… Внезапно стекло со звоном вылетело, через него в комнату хлынула тьма, плотная, глухая, и накрыла меня и Демжиса, как пресловутый медный таз.

* * *

Очнулась я в незнакомом месте. Впрочем, по каменным стенам, сырости, отсутствию удобств и тяжёлым цепям на моих руках нетрудно было предположить, что это новое помещение — местная темница. И, надо заметить, КПЗ моего родного мира при всей своей непривлекательности выглядела куда приятнее.

Крошечное зарешеченное окошко над головой пропускало несколько лучей света — что же, хоть не под землей. За решётчатой же дверью камеры виднелся серый кусочек коридора. Я попыталась встать и подойти к ней, но ноги отказывались нести онемевшее тело. Да и цепи, тянувшиеся из каменной стены до моих запястий, были слишком короткими. Кто и за что меня сюда упек? Ничего не помню, ни допросов, ни обвинений, безобразие.

— Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда немедленно!