Колдотворец не переживёт! (СИ)

Сэйра же в это время в перерывах между руганью с матерью и помощью старой цыганке Магде изводила остальной табор так, как умела лишь эта цыганка. Вновь, как и до побега Деметер из-под родительского крыла, по табору разгуливали фантомы и повсюду была развешана куча иллюзий, из-за чего остальные цыгане начинали с нетерпением ждать окончания каникул. Всё же Сэйру с её выходками они любили в ограниченных количестве, а не на постоянной основе.

***

—…и ради друга я научился оборачиваться псом, — завершил свой рассказ Сириус. На его коленях сидела Мира, а вокруг была куча детворы. Все они с открытыми ртами слушали рассказ Блэка о том, как он стал анимагом, и восхищались. Поглядывающая на это Любовь слегка улыбалась и ждала возвращения остальных мужчин.

— Но у вас же были ещё два друга, — заметил кто-то из детей. — Они тоже стали перевёртышами?

— Да, они тоже ими стали, — за время пребывания здесь Сириус узнал, кто такие перевёртыши и двуликие. — Один из них мог становиться оленем, а второй крысой.

— А вы познакомите нас с ними? — тут же загорелись глаза у детей. Даже в здешних краях анимаги были редкостью.

— К сожалению, я уже не смогу этого сделать, — грустно улыбнулся мужчина. Со стороны леса показались Римус, Сергей и Григорий.

— Мира, мистер Блэк, пойдёмте к столу, — позвала Любовь, заметив это.

— Мы уже идём, — Сириус подмигнул Мире и они наперегонки понеслись к дому.

***

— Миленький ты мой, возьми меня с собой! Там, в краю далеком, буду тебе женой, — в два голоса завывали Беляна и Акулина на пол вагона. Их репертуар пошёл уже по которому кругу, но девушки с упорством носорога продолжали развеивать скуку. У Руслана, сидящего напротив этой парочки было лишь одно — стукнуть этих актрис погорелого театра книгой, которую он в данный момент читал, но воспитание не позволяло.

— Если вы сейчас не заткнётесь, я оставлю вас на месяц без моих зелий! — рыкнула заглянувшая в купе Мария и закрыла дверь обратно.

В соседнем купе с философским видом сидел невозмутимый Валентин и рисовал что-то в блокноте, рядом мирно спала Полумна, а на верхних полках играли в магические шахматы Дик и Глеб. Дальше разместились Ясмира, Гермиона, Софья и Мария, которая вернувшись от близняшек вновь принялась за создание какого-то амулета с самым сосредоточенным видом. Помимо Руслана к неугомонным бестиям был отправлен и Малфой, который не выдержал их завываний и сбежал в купе к своим врагам, посчитав это меньшим из зол, и теперь на пару с Поттером проигрывал в карты близнецам Уизли. Невилл и Святослав не принимали участия в игре. Первый рассуждал о выведении какого-то нового сорта бешеных огурцов с Леной, которая буквально окупировала внимание парня, а Святослав наблюдал за сменяющимися за окном пейзажами, ожидая их прибытия в Астрахань до которой осталось каких-то пару десятков километров.

Электропоезд на полной скорости мчался по рельсам, за окном мелькали поля, леса, маленькие деревеньки и городки, столь привычные для русского глаза, что без них уже никак нельзя. Запах свежего чая, немного усталая проводница, мерный стук колёс, под который так хорошо спится, и конечно вагонные споры — всё это часть маленького приключения, под названием путешествие на поезде. Всё это приют для романтиков, что выбирают красоту, а не время, в отличие от практичных людей, которые берегут каждую минуту своего времени и не разменивают его на такие мелочи, как поездка в компании хорошей книги, что особенно хорошо читается под лёгкое покачивание вагонов.

— Спойте уже что-нибудь новое, — не выдержал Руслан, когда девушки в тринадцатый раз пропели «про миленького» и «про далёкий край».

— Что именно? — тут же заинтересовались девушки.

— Ну хотя бы про те же вагонные споры, — предложил парень, который был уже согласен на всё.

— А это идея, — девушки переглянулись и гитара перекочевала к Беляне.

— Вагонные споры — последнее дело, когда больше нечего пить. Но поезд идет, бутыль опустела, и тянет поговорить. И двое сошлись не на страх, а на совесть, колеса прогнали сон. Один говорил: «Наша жизнь — это поезд». Другой говорил: «Перрон», — первой запела Акулина. Именно запела, а не завыла, чем занимались девушки до этого, проверяя на прочность нервы окружающих.

— Один утверждал: «На пути нашем чисто», другой возражал: «Не до жиру». Один говорил, мол, мы машинисты, другой говорил: «Пассажиры», — вступила Беляна. — Один говорил: «Нам свобода — награда, мы поезд куда надо ведем». Другой говорил: «Задаваться не надо, как сядем в него, так и сойдем».

— А первый кричал: «Нам открыта дорога на много, на много лет!» Второй отвечал: «Не так уж и много — все дело в цене на билет».

— А первый кричал: «Куда хотим, туда едем, и можем если надо свернуть! Второй отвечал, что поезд проедет лишь там, где проложен путь.

У девушек был слаженный дуэт, хорошие громкие голоса и неподражаемая чарующая манера исполнения, от чего все слушали их с придыханием, ожидая следующих слов.