Колдовская кровь

К среде Джейн уже осточертело быть Эллой. Она не смогла даже нормально пообщаться с Ди, за исключением нескольких торопливых смсок, потому что после долгих выходных она сразу вышла на работу. В любом случае не стоило рисковать и появляться на публике вместе с ней. Джейн казалось, что она и так злоупотребила гостеприимством Мисти, и уж точно она не хотела видеть Андре, который стал слать ее агрессивно заигрывающие записки, стоило ему вернуться из Эльзаса с пустыми руками и, предположительно, в ярости. Так что большую часть времени Джейн проводила в своем номере, читая попеременно «Девушку с татуировкой дракона» и прессу. Возвращение пропавшей дочери Доранов было, конечно, все еще у всех на устах. Разговоры о приеме, который должен был стать самым громким событием в Нью-Йорке, только подогревали интерес.

Когда Джейн позвонили с ресепшена и сказали, что на ее имя пришла посылка, она так устала сидеть в четырех стенах, что чуть не помчалась сломя голову вниз сама ее забирать. Она вовремя вспомнила, что люди из высшего общества так не поступают, и буквально села себе на руки, чтобы не названивать каждые пять секунд с вопросами, почему посыльный до сих порне дошел до ее номера.

Ее воодушевление только возросло, когда она взяла посылку в руки – широкую, плоскую коробку, обернутую коричневой бумагой, – и узнала почерк Элоди. Посылка выглядела невредимой, и Джейн решила, что подруга предусмотрительно переложила содержимое бабушкиной посылки в целую коробку. Однако целой она оставалась недолго. Сначала Джейн хотела развернуть упаковку, но от нетерпения принялась просто рвать картон. Ей мешали перекрестные ленты скотча в самых неожиданных и даже неудобных местах, но она упорно прорывалась внутрь, и через несколько секунд перед ней уже были только жалкие обрывки.

Содержимое, надо признать, было довольно скудным, но это совершенно не играло роли. Все в этой коробке принадлежало ее бабушке – вот что было важно. Пара книг на английском, еще несколько на французском, блокнот, обтянутый тканью в цветочек, – вероятно, дневник. Джейн отложила его в сторону. Были здесь очки для чтения в пластиковой серой оправе и кожаный чехольчик к ним. Два стеклянных пресс-папье с застывшими внутри цветами, старинный фотоаппарат «Полароид» без кассет, шкатулка с несколькими ракушками, целое собрание сломанных и высохших ручек. Джейн бережно достала каждый предмет из разорванной коробки, складывая в ряд на полу перед собой. После этого, она почти могла поверить, что бабушка была вместе с ней в этой комнате, и она горестно закрыла глаза. Она протянула руку, наткнулась на гладкую поверхность пресс-папье и мысленно унеслась в старый фермерский домик у подножия горы.

Она вспоминала косые лучи солнца, проникающие в маленькие окна и освещающие розовый анемон в стеклянном пузыре и желтую розу во втором таком же. Она взяла их в руки, поворачивая так, чтобы они поймали свет и завороженно любовалась тем, как они светятся изнутри. Бабушка была бы в кухне, наполняя дом запахами капусты и вареной ветчины, или в гостиной, забравшись в одно их мягких кресел, с серыми очками на кончике носа. Джейн сжала кулаки и открыла глаза. Как бы благополучно все ни завершилось теперь, она уже потеряла слишком много в этой борьбе. Теперь она была свободна и могла начать все с начала, но без семьи, к которой можно было вернуться, начать сначала – единственное, что ей оставалось.

Она взяла дневник и повертела его в руках. Ткань выгорела, но веселую расцветку все еще можно было различить: белые, красные и розовые цветочки наползали друг на друга на сизоватом фоне. Джейн смотрела на него с опаской. Бабушка всегда представлялась ей пугающей, закрытой фигурой, и Джейн побаивалась узнать, что скрывалось под этой маской. Даже сейчас, когда она уже знала, от чего бабушка оберегала Джейн, сложно было стряхнуть страх, что она может пожалеть, если вторгнется в личное пространство своей опекунши. Она сделала глубокий вдох и заглянула под обложку.

Перед ней была чистая страница.

Она разочарованно пролистала пустой блокнот. Она надеялась наткнуться на какую-нибудь запись, но ничего не было. Джейн закрыла глаза, досадуя на себя за то, что зря на что-то надеялась. Но как только она перестала смотреть на страницу, книжка начала пульсировать и почти трепетать в ее руках. «Что-то здесь все же есть», – убедилась она.

Ей вдруг стало интересно, что будет, если применить к этой книжке то же заклинание, что и к стеклянному единорогу и плюшевому зайцу Анны. Будет ли она смотреть глазами бабушкиного тела, похороненного на маленьком кладбище Сент-Круа, или увидит что-то иное, что скажет ей о дальнейшей судьбе бабушкиной души? Холодок прошел по телу от такой мысли, но магия уже сформировала разряд и стала все быстрее и быстрее сновать между ее руками и книгой.

«Я не хочу видеть настоящее, – почти умоляюще добавила она. – Я просто хочу чуть лучше понять прошлое».