Колдовская магия

Саро повернулся и обнаружил сзади девочку, пытавшуюся удержать двух огромных деревянных кукол, чьи конечности постоянно путались с ее собственными.

— Тан-ла, Фало, — мягко сказала она, глядя мимо Саро.

Мальчик подпрыгнул, явно нисколько не потревоженный падением, и продолжил свой путь.

Саро испытал облегчение. Улыбнулся Гайе:

— Я нашел тебя. Как удивительно!

Но Гайя ответила на взгляд без улыбки.

— Я искал тебя, — добавил он несколько смущенно.

— Ну. Ты нашел меня. Что тебе нужно?

Она уже не походила на того жизнерадостного ребенка, недавно восхищавшего его, подумал Саро. Гайя выглядела так, будто не ела и не спала с самой смерти дедушки. Поразмыслив, юноша решил, что, возможно, так оно и было. Он жаждал отдать ей деньги, увидеть радость и благодарность за подарок на ее лице, рассчитывал посидеть с ней немного и поговорить о значении цветов камня настроения — особенно о том, что означает тот странный оттенок зеленого, увиденный прошлым вечером.

Но теперь между ними встала смерть ее дедушки, сделав осуществление его мечты невозможным. Теперь она Потерянная, одна из презираемых, игнорируемых людей на Эльде. А он — сын истрийского вельможи (какого именно, как теперь ясно понял Саро, уже не имело ни малейшего значения). Они — два противоположных мира, и даже деньги ничего тут не изменят, хотя и помогут выжить ее семье.

Юноша потянул за веревки, которыми привязал кошелек к поясу.

— Мне очень жаль… — начал он, но Гайя яростно воскликнула:

— Жаль?! Твой народ не знает такого слова! Империя выжгла себе дорогу через каждый кусочек здешней земли и там, в южных горах. Она сожгла мою мать за магию и убила отца, когда он попытался спасти ее. А теперь забрала в придачу моего старого дедушку, который никому не сделал плохого! Она так жадна до нашей крови. Империя не успокоится, пока не погубит нас всех…

Саро неловко молчал. Все, что она сказала, кажется, не имело отношения к событиям, которые развернулись на его глазах — драка, погоня, споткнувшийся человек и безотчетный удар Танто, — и все же в словах девочки содержалась неоспоримая правда. Его народ надменен и безжалостен, он навязывает свою волю остальным. Они заставляют других принять свои законы и свою религию, отнимают свободу, отдают иноземцев Богине по малейшему поводу.

Саро опустил голову.

— Вот, — с трудом проговорил он.

Протянул девочке кошель и, когда она не сделала попытки принять подарок, бросил его к ее ногам.

— Они никогда не возместят того, что совершил мой брат, и никогда не вернут тебе дедушку. Но это все, что я мог сделать. Мне жа…

Он проглотил последнее слово. Слезы начали заволакивать глаза. Саро яростно стряхнул их рукой, но они продолжали литься.

Кочевница с нескрываемым любопытством разглядывала истрийца. Она никогда прежде не видела, чтобы взрослый мужчина плакал, кроме как от радости — при рождении ребенка или впервые увидев океан, — но южанина поглотило явно не это чувство.

Гайя смотрела, как он отворачивается в смущении и уходит прочь. Отойдя шагов на тридцать, Саро обернулся, и она, засунув непослушных кукол под мышку, подняла кошель, потому что не хотела видеть его таким несчастным и только подобным образом могла поднять его настроение хоть ненамного.

В палатке клана Камнепада Катла Арансон тайно собирала самые нужные вещи.

Под нежелательно броскую красную накидку она уже надела мягкие желтые штаны из свиной кожи и приталенную рубаху из белого хлопка. Сейчас девушка уже чувствовала себя как кусок тушеного мяса.

Обувь представляла определенную проблему. Катла точно знала, что отец не похвалит ее за видавшие виды старые кожаные ботики, надетые на Собрание. Если даже она будет ходить более аккуратно, чем обычно, и не станет танцевать, все равно не удастся скрыть их под юбкой.

В конце концов Катла остановилась на паре тапочек из шкуры бизона, достаточно удобных для бега, с завязками на лодыжке. Она уговорит Эрно взять ботики вместе с вещами, которые уже упаковала, и сложить их в лодке. Девушка завернула короткий меч и кинжал в шаль. Потом добавила туда кремень, кусок твердого сыра, маленький кусок хлеба, фляжку вина, украденную из запасов Тора. Катла предпочла бы воду, но отец с Халли сидели на бочках с водой снаружи палатки, следили, чтобы она не сбежала.

Как Халли мог оставить все свои надежды по прихоти отца, Катла не понимала до сих пор. Она почти так же сильно злилась на его бесхребетность, как и на предательство Арана Арансона.

Девушка закончила завязывать узел и кинула его на середину кровати, потом набросала сверху ворох одежды в качестве маскировки.

Красную накидку, свадебный подарок Финна Ларсона, принес отец, делавший покупки вместе с будущим зятем. Красный цвет — чтобы оттенить ее волосы, смеялся Фент, пока не увидел напряженное лицо сестры.

Катла не хотела надевать накидку. Это казалось ей признанием поражения, но она в конце концов смиренно приняла дар, думая убедить отца в том, что дочь повинуется ему и не собирается расстраивать его планы.