Колдовская метка

«Каждая из Обожжённых республик обладает своими культурой и нравом. Нордвластцы живут в нищете, зато славятся выносливостью и отменным юмором. Ваннерондцев считают подозрительными, и неспроста: поговаривают, озёра Ваннеронда населены русалками, а земли – детьми с колдовскими метками. Народ Дракефьёрда гордится отважными гражданами и верными бойцами, в то время как Свингеттевей, государство с холмистыми землями, изобилует извилистыми дорогами и сообразительными жителями. Получить прямой ответ или заключить честную сделку в этой части континента почти невозможно».

Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде

Никогда Хьелльрунн не любила мрачные стены кузницы и всегда предпочитала холодные солнечные лучи, что изредка пробивались сквозь небо Нордвласта. От изнуряющего пекла всё время хотелось пить; температура тела росла вместе с неясной тревогой. Кузница – пристанище брата и отца, где они делились дружеским молчанием, пока ковали металл. Её уделом были одиночество, редкие вопросы и неловкие паузы.

– Лишился наш дом тепла, Стейнер. Забрал ты его вместе с собой, – печалилась Хьелльрунн, надеясь, что ветра подхватят слова и унесут прямиком к брату через Призрачное море. – Вот как бы ты поступил со старухой, что живёт в хижине лесоруба?

Хьелль открыла дверь кухни и вышла на улицу с кувшином под мышкой. С северо-запада прибыл снег, величественно опускаясь на Циндерфел серым покровом.

– Доброе утро, – раздался безрадостный, настороженный голос.

За дюжину футов от кузницы, тепло укутанные от мороза, стояли Кристофин и её отец, Бьёрнер.

– Утро доброе, – отозвалась Хьелльрунн. – Я вышла за водой для отца. – Она подняла глиняный кувшин и обернулась на дверь.

– И мы к нему.

Девушка кивнула, не зная, что ответить. Поспешив к дверям, она постучала и подняла щеколду.

– Здравствуй, – поздоровался Марек, глядя через плечо. – Ты словно мысли прочитала. Работы столько было, что жажда извела.

Хьелль не ответила, стесняясь Кристофин и владельца таверны. Стоило отцу заметить посетителей, доброта на лице испарилась.

– Бьёрнер, – кивнул он, громко опустил молот и с хрустом размял пальцы.

– Марек. – Владелец таверны прочистил горло и улыбнулся, хотя Хьелльрунн подозревала, что улыбка его скоро погаснет.

– Что нужно? Гвозди? Сковорода? Нож? – вежливо спросил отец, но руку гостю не подал.

– Нет, не сегодня, – ответил Бьёрнер. – Я забежал на пару слов.

– С этим помочь могу. И, к счастью для тебя, они бесплатны.

Хьелльрунн подошла к отцу, передала кувшин и склонила голову, горя от любопытства. Бьёрнер поочерёдно одарил Марека, Кристофин и Хьелльрунн хмурым взглядом.

– Займись обедом, – велел кузнец дочери.

Хьелль открыла рот, чтобы возразить, но Марек крепко обнял её и уткнулся лицом в волосы.

– Слушай у двери, если того хочешь, – прошептал он.

– Поняла.

Хьелльрунн направилась к выходу, отметив, что Бьёрнер и Кристофин отступили от неё на шаг, как от заразной.

Дверь кузницы закрылась, и девушка принялась громко топать по снегу на месте, изображая отдаляющиеся шаги.

– Ушла, – громко заявил отец. – Выкладывай.

Хьелльрунн наклонилась ближе, прижав ухо к двери.

– Тут такое дело, Марек…

Удивительно, но Бьёрнер звучал неуверенно. Этот мужчина фамильярно общался со всем городом; он каждого видел пьяным. Этому прагматичному человеку хорошо были известны премудрости жизни.

– В ночь перед отъездом Стейнера…

– Перед тем как его забрали? – поправил отец.

– Да, конечно, забрали. Он ночевал в конюшне в задней части таверны.

– А я-то думал-гадал, где его ноги носили.

– Я нашел его утром. Видок у парня был тот ещё, а крепкий запах медовухи так и ударил мне в нос.

– Понятно, – ответил Марек. – Вот интересно, как медовуха попала из таверны в моего сына?

Хьелльрунн навострила уши, пытаясь вообразить лицо Кристофин.

– Дело в том… – Бьёрнер прочистил горло. – Люди теперь поговаривают, что у Кристофин тоже колдовская метка. И хотят, чтобы по возвращении имперцев она прошла Испытание.

– Чего ей бояться? Она же не меченая. Колдовство не заразно. Это тебе не чума.

– Я так им и сказал.

Хьелльрунн прижала ухо к двери. Она решила было, что не слышит разговор, да всё оказалось проще – между мужчинами повисла неловкая пауза.

– Чего тебе, Бьёрнер? – полюбопытствовал Марек.

Хьелль догадалась, что лицо владельца таверны сейчас наверняка суровее некуда.

– После всех событий… – начал Бьёрнер. – Все эти слухи о Хьелльрунн, а потом ещё и отъезд Стейнера…