Колдовская сила любви (СИ)

Она не задумывалась о том, что будет дальше, потому что чувства, которые пробудились в ней, были настолько глубокими и сильными, что ей не было дела до того, что будет потом. А «потом» все же наступило. Не сразу, не вдруг, а постепенно, когда она стала задумываться, а что собственно происходит с ней, что вошло в её сердце — любовь, увлечение или просто влюбленность, которой болеют все, проходя болезненный переходный период на пути взросления. Она задала этот вопрос самой себе в тот вечер, когда из телефонного разговора с Анатолием она поняла, что он будет занят до конца недели, и встретиться вряд ли получится. Она медленно положила трубку, и слеза обиды скатилась по её щеке. Ей не хотелось верить, что то, что она приняла за любовь, на самом деле было просто порывом чувств, желанием узнать, что же таится в настоящих взрослых взаимоотношениях мужчины и женщины, и это любопытство, замешанное на прочитанных книгах, кино и рассказах подружек, она приняла за любовь. И только, когда она внимательно и трезво посмотрела на их с Анатолием отношения, она поняла, что никакой любви, по крайней мере, с его стороны, не было, во всяком случае, так вдруг показалось в тот момент, когда он сказал, что будет занят.

Она сидела около телефонного аппарата и размышляла. Действительно, за все это время, он ни разу не признался ей в любви. Нет, он, конечно же, говорил ей много разных приятных, ласкающих слух слов, но именно тех слов, которые она так ждала, не было. И только теперь, по прошествии нескольких месяцев знакомства, она остро ощутила, чего так не хватало ей в их взаимоотношениях. Любви, той самой, которая объединяет двух людей, связывает их и ведет рука об руку по жизни. Она уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Слезы душили ее, и сердце готово было разорваться на части от бессилия что-либо изменить и поправить.

— Ну почему, почему так? — задавала она себе этот вопрос. Ей не хотелось верить, что Анатолий не любит её. Она пыталась уцепиться за соломинку, размышляя, что он действительно сильно занят, так как ему осталось совсем немного до государственных экзаменов, что он много занимается, готовится. Но все это мало утешало её, а лишь еще больше будоражило воображение и заставляло еще больше во всем сомневаться и разрываться на части между возникшими сомнениями и чувствами, которые продолжали гореть в её сердце. Она вообще не понимала саму себя и тех сомнений, которые постоянно будоражили её сердце. С каждой встречей, эти сомнения уходили прочь, но проходило несколько дней в разлуке, или было достаточно двух дней, что он не звонил, и снова сомнения поселялись в её сердце.

Нет, их отношения не прекратились в одночасье. Да это и не могло произойти по той простой причине, что Маше не просто продолжал нравиться Анатолий, а она начинала все больше и больше понимать и чувствовать в себе, все поглощающую страсть, которая именуется простым словом — любовь. Ей нравилось в нем все. Его рассудительная и спокойная манера разговаривать. Его доводы и объяснения никогда не сопровождались экспрессией, он говорил легко и непринужденно, мягким, как она однажды выразилась, завораживающим слушателя голосом. Несмотря на то, что он приехал из небольшого городка, он сумел за годы учебы научиться хорошим манерам, и, общаясь с ним, ни за что нельзя было сказать, что он провинциал. Ей нравилась его манера одеваться, скромно, но весьма элегантно. Даже простой, копеечный шарф, он мог одеть так красиво, словно только что приехал с очередной конференции из Лондона, где купил его в каком-нибудь дорогом магазине. Он по жизни чувствовал себя человеком, достойным того, к чему стремился, а именно, занять место в элите. Быть среди дипломатов, политиков, это было его заветной мечтой, и всем своим поведением, он словно говорил, — смотрите, неужели я не достоин, чтобы вы приняли меня в свою среду?

Он добился того, чего хотел. Его взяли на работу в МИД, и Маша отлично помнила, как замечательно они отпраздновали его победу. Они катались на речном пароходе по Москве-реке, пили шампанское, смеялись и целовались. Маше казалось, что ничто не может помешать их счастью, и теперь, когда мечта Анатолия устроиться на работу в МИД исполнилась, он, наконец, сделает ей предложение руки и сердца, и она, прижавшись лицом к его груди, шепотом, нет, наоборот, громко, чтобы слышали все вокруг, ответит, — я согласна, — и повиснет на его шее от счастья, что и её мечта исполнилась.

Она закрывала глаза и не раз представляла себе эту картину, но, открыв их, она видела улыбающееся лицо Анатолия и легкий прищур в глазах. Она гнала от себя эти наваждения, но они каждый раз, когда она возвращалась домой, портили ей настроение, и к утру, подушка была мокрой от слез.

— Ну почему так в жизни, — не раз говорила она самой себе, — Ведь мы любим друг друга, но ни он, ни я не хотим сделать последний, решительный шаг, чтобы быть вместе? И тут же, чей-то посторонний голос, словно бы отвечал ей на этот вопрос: