Колдовская страсть

Под его взглядом, отнимающим у нее силы, она беспомощно дергалась, но ее движения только еще больше возбуждали его. Его рука крепче сжимала ее за талию, он прижимал ее к себе так крепко, что ей было трудно дышать.

— Роберт, пожалуйста, — снова сказала она, но на этот раз без всякого выражения, ее чувства невольно загорелись от его неприкрытой чувственности. Ее ноздри ощущали его чистый мужской запах, его сердце билось рядом с ее сердцем. Он просунул свободную руку под массу ее тяжелых волос, лаская ее шею и оттягивая назад голову, так что ей пришлось посмотреть в его искаженное мукой лицо.

— Расскажи мне, — мрачно бормотал он, и она ясно поняла, что он больше мучает себя, чем ее, — расскажи мне, Джулия, что ты чувствовала замужем за Майклом? Как ты могла позволить ему трогать тебя? Как ты могла лежать в его объятиях, заниматься с ним любовью и знать, что ты его не любишь?

Джулия старалась повернуть голову в одну или другую сторону, но ее лицо было прижато к его груди, и она едва могла дышать. Отпустив жакет, она уперлась рукой ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы застыли, коснувшись мягкого шелка рубашки. Повинуясь порыву, она скользнула двумя пальцами между пуговиц его рубашки и коснулась покрытой жесткими волосами кожи.

Она услышала, как он прохрипел:

— Боже мой!

Затем он наклонился, и его рот крепко прижался к ее губам, с диким напором раздвигая губы. Он целовал ее грубо, сильно, страстно и все-таки презрительно. Она схватила его за волосы, прижимаясь к нему, так что, вместо того чтобы отпустить ее, он скользнул руками под расстегнутым жакетом по теплой коже. Его поцелуй стал более глубоким и жадным, более настойчивым, и Джулия растаяла и почувствовала себя слабой и беспомощной. Только одному Роберту удавалось полностью подавить ее сопротивление.

Когда он наконец ее отпустил, она немного пошатывалась и не смогла сразу прийти в себя. Роберт был бледен, он яростно тер рот тыльной стороной руки, его лицо было еще более замкнутым, чем раньше.

— Ты эгоистичная сучка, — яростно вырвалось у него. — Ты совсем не изменилась, верно? Тебе все равно, кому делать больно!

Дрожащими пальцами Джулия застегнула жакет, ее мгновенная слабость прошла под влиянием его гнева.

— Я не просила тебя трогать меня, — защищаясь, воскликнула она, сознавая, что то, что она сделала, еще больше уронило ее в его глазах.

Роберт провел рукой по волосам, уже владея своим лицом.

— Нет, — мрачно снизошел он до ответа, — ты меня не просила. Но ты ведь не хочешь сказать, что возражала, или как?

Джулия постаралась выказать равнодушие, которого отнюдь не испытывала.

— Нет, не буду спорить, Роберт, — с чувством ответила она. — Зачем? Ты бы мне все равно не поверил, и, кроме того, ты всегда был отличным любовником, не так ли? Интересно, где ты опыта набираешься?

Роберт сжал челюсти, на щеках у него заходили желваки. Он стоял и смотрел на нее волнующим долгим взглядом, затем, не сказав ни слова, сорвался и исчез в своей комнате. Джулия стояла там, где он ее оставил, чувствуя, что вся дрожит. Затем, решившись, она подошла к двери в кухню и, оглядев ее, сказала на удивление спокойным тоном:

— Хелберд, пожалуйста, приготовьте чай на троих.

Джулии хотелось бы сначала зайти в свою комнату и потом уже вернуться в гостиную, но мисс Лоусон уже довольно долго оставалась одна, и Джулии не хотелось внушить и ей какие-либо подозрения. Она и без того явно чувствовала, что у нее горят щеки, а с губ стерта помада. На мгновение ее охватило безумное желание пойти в комнату Роберта, но она заставила себя быть разумной. Было очевидно, что она все еще привлекала его физически, но это была не любовь. И если бы она и подвигнула его на дальнейшую демонстрацию сексуального опыта, его отношение к ней в остальном не изменилось бы. А она…

Мисс Лоусон сидела на кушетке и курила сигарету. Она нетерпеливо взглянула на Джулию, когда она вошла в комнату.

— О… я… извините, что вам пришлось ждать, но все-таки… — не к месту пробормотала Джулия. — Я… я заказала чай. Пока мы ждем, может, вы немного расскажете о себе?

Молодая женщина разглядывала ее с враждебностью, причину которой Джулия не вполне понимала.

— Значит, если я правильно поняла, я все-таки буду гувернанткой Эммы? — четко спросила она.

Джулия села напротив девушки на такую же кушетку, обитую мягкой кожей.

— Скажем, что пока что все планы остаются в силе, — осторожно сказала она.

Мисс Лоусон подняла брови:

— Но мой наниматель — мистер Пембертон, не так ли?

— В некоторой степени — да, — вздохнула Джулия. — Послушайте, мисс Лоусон, нам с вами предстоит жить вместе. Думаю, нам имеет смысл постараться узнать друг друга, не так ли?

Она постаралась перейти на дружеский тон:

— Итак, как вас зовут по имени? Не могу же я всегда звать вас «мисс Лоусон».

— Вообще-то меня зовут Сандра, — ответила девушка. — Но я хотела бы, чтобы при Эмме меня называли по-прежнему мисс Лоусон. Фамильярность мешает дисциплине, знаете ли.

Джулия постаралась, чтобы улыбка не совсем исчезла с ее лица.