Колдовские чары

Тот наклонился, и как это случилось и в уголовной тюрьме, Костя коснулся губами его лба под срезом шлема, а ладонями провел по щекам, и что-то пробормотал при этом. Тело стражника стало деревянным, так что Косте пришлось легким движением выпрямить его в пояснице. Парень так и замер с открытыми глазами, опираясь на алебарду.

— Теперь вас, сын мой, — сказал он другому стражнику. — Видите, как твоему товарищу стало легко на душе.

— С удовольствием, благословите и меня, святой отец, — наклонил голову второй воин. И с ним случилось то же самое.

Потом Костя отстегнул ключи от ворот, что висели на поясе одного из превратившихся в статую стражников, и уже через несколько минут ключ скрипел в замочной скважине обитых железом ворот. Они отворились. Костя и Джоанна прошли вовнутрь, в предвратный коридор замка, и Константин закрыл ключом ворота.

— Теперь снаружи никто не попадет сюда, только нужно спешить. Те, кто захотят попасть в замок, увидят, что воины находятся в бессознательном состоянии. Поднимется шум.

И все-таки Костя думал, что план Джима не мог оказаться неправильным во всем. Это он потом осознал, что причастен к государственной измене и испугался. Тогда же этот тупой человек не мог хитрить. Думая о дукатах, он рисовал план замка четко, а возможно, и местонахождения Марии пометил верно.

Замок имел сложное расположение и состоял из разновеликих построек.

Джим говорил, что именно в правом, самом большом его крыле помещалась тюрьма. Потом замок использовался еще и как монетный двор, где чеканили английскую монету, а это уже было левое крыло. Имелась здесь и церковь, в которой уж явно не могли поселить Марию, а еще — высокая сторожевая башня-донжон, тоже явно не годившаяся, чтобы служить тюрьмой. Значит, нужно было попасть в правое крыло.

Охранник с алебардой стоял во дворе, у входа в тюрьму. Завидев приближающихся попов, он недоуменно посмотрел на них и преградил им путь алебардой:

— Святые отцы, сюда нельзя. Здесь тюрьма.

— Именно в тюрьму нам и надо было пройти, чтобы принести слово Божье заблудшим душам, — овечьим голосом проговорил Костя.

— Как хотите, но я вас туда не пущу. Идите к коменданту, он разрешение дает.

— Ну, если нельзя, то мы, конечно, пойдем к коменданту, — сказал Константин. — Только неужели ты, славный воин, не хочешь получить от нас святое благословение, чтобы служба твоя была спокойной и беспечной.

— Нет, не хочу. Я только вчера был в церкви и получил его. Идите, святые отец, не то я позову помощников, и вас выведут за ворота силой. Вообще не пойму, как попали сюда.

— Да так вот и попали, — буравил Костя взглядом глаза солдата. — О, я думаю, с каким бы удовольствием ты сейчас поспал!

— Ну, может быть, и поспал бы…

— Тогда спи, крепко спи, воин. Твои веки уже наливаются свинцом, ты стоишь, но ты уже наполовину спишь, но вот уже сон овладевает тобой полностью, и голова твоя опускается на грудь. Ты спиши, спишь спокойно, как ребенок в колыбели…

После этих слов Костя и Джоанна увидели, что голова воина опустилась на грудь, и он даже стал громко сопеть.

Константин выпрямил его голову, чтобы издали он не напоминал спящего. Даже веки ему открыл пальцами. И они вошли в мрачное здание тюрьмы.

Доставать бумагу с планом Косте было не нужно. Она отпечаталась в его памяти, как на типографской бумаге. «Так, — думал он, — вот она, винтовая лестница, по ней мы поднимаемся на третий этаж. Так, поднялись. Вот коридор третьего этажа. Теперь идем прямо. Стой, здесь тюремщик…»

— Благословляю тебя, сыне, — остановился перед ним Костя.

— Спасибо святой отец, — поклонился тюремщик из породы тех, к которым относился, видно, и Джим.

— Посмотри, какой подарок послал тебе Господь Бог, — вынул Костя из кармана золотой и стал вертеть им перед его глазами. — Неужели тебя не усыпляет вид этого металла? Ведь у тебя же никогда не было золотых? Ты просто во сне видишь его, он тебе приснился.

— Да, приснился, я сплю, у меня не было золотых… — костенеющим языком забормотал тюремщик.

— Ты спишь полностью и глубоко, но ты мне скажешь сейчас, в какой камере содержится грешница Мария Стюарт.

— Сударь, я не знаю. Я приношу пищу другим заключенным.

«Эх, что тебя!» — с досадой подумал Костя.

И они с Джоанной пошли еще быстрее к тому месту, который был указан на плане. Наконец, обнаружилась эта дверь. Здесь имелось окошко, и его можно поднять, чтобы увидеть, в каком состоянии находится узник. Костя уже поднял это окошко, спеша увидеть на соломе шотландскую королеву… И не увидел никого.

— Там нет ее… — сказал он тихо вслух. — Ее переместили в другой застенок.

— Но… но я ощущаю запах духов королевы, — неожиданно заговорила Джоанна. — Я всю жизнь прожила в грязи, и этот запах для меня, как небесный ладан. О, я из деревни, я очень чуткая к запахам. Пойдем по коридорам замка, я найду тебе королеву. Пойдем… Пойдем!

И теперь уже не Костя, а Джоанна тащила Костю за руку, тащила целеустремленно, как в лесу тащит охотника собака, почуявшая дичь, когда поводок не дает ей рвануться к зверю.