Колдовские чары

"Прежде всего мне необходим сопровождающий для посещения сегодня вечером театра. Я была бы так благодарна вам с Джеффри, если бы вы сегодня заехали за мной".

Такие слова наверняка могли заинтриговать Чарлза, возбудить его любопытство и, если у него не назначено на сегодня другое свидание, он непременно приедет. Она позвонила Мухе и передала ему записочку в Беллемонт, а потом вернулась к Оюме.

Мими дала ему настойки опиума, и он крепко спал.

— У него нет температуры? — спросила Анжела.

— Еще пока рано говорить об этом. — Мими уже немного успокоилась, но слезы все еще стояли в ее глазах. Разные мысли все еще донимали ее:

"Минетт убежала — и вот теперь еще это. И это сотворил мой собственный внук и ваш мики — это сделал! Ах, мики, мики, разве вы никогда не вспоминали тех долгих ночей там, между голубоватыми горами и жемчужного цвета морем, когда вы тихо-тихо укладывали меня к себе в кровать, а я была так напугана, слушая музыку дождевых капель, весело падающих на листья бананового дерева, росшего за окном. Вам никогда не приходилось думать, к чему это приведет? Моего красавца-первенца избил хлыстом сидящий на лошади человек, словно безголовый возница, погоняющий кнутом свою лошадь?"

Она подняла печальные глаза на Анжелу, когда та, склонившись над ней, обняла ее за широкие плечи, плечи, на которых она так часто, приклонив голову, искала успокоения. Она вдыхала ностальгический запах накрахмаленного чистого хлопка и влажной темной кожи.

— Как мне жаль, что все так вышло, Мими! — прошептала Анжела. — Как мне жаль!

Когда Анжела выпустила ее из объятий, Мими носовым платком стала вытирать пот со лба Оюмы.

В Орлеанском театре в ложе Анжелы стояли черные кресла, — так чтобы можно было и себя показать, и на других поглядеть. Мелодия с Анжелой заняли два в первом ряду, чтобы получше видели их наряды. Джеффри с отцом расположились сзади них.

— Ничего не говори о том, что сегодня случилось, — проинструктировала Мелодию Анжела. — Нам нужно соблюсти внешние приличия, чтобы избежать сплетен.

Но Джеффри им провести не удалось.

— А где Жан-Филипп? — сразу поинтересовался он.

Мелодия колебалась, не зная, что ответить, и Анжела взяла инициативу на себя:

— Он уехал сегодня в Новый Орлеан.

— Значит, мы увидимся с ним в театре?! — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Вероятно, — сказала Анжела. Больше об отсутствии Жана-Филиппа они не говорили.

Джеффри, внимательно рассматривая партер, прошептал ей на ухо:

— А вот явился и Жан-Филипп!

Мелодия тоже увидела его. Жан-Филипп был с каким-то мужчиной, и оба они оказывали знаки внимания девушке-креолке, которую Мелодия знала по монастырю, — тогда это был еще совсем ребенок! Она чинно сидела рядом со своей дуэньей. Мелодия заметила, как девушка покраснела, когда Жан-Филипп поцеловал ей руку.

Несколько знакомых месье Арчера, остановившись возле их ложи, непринужденно болтали с ней и Анжелой. Вдруг Джеффри прошептал ей:

— Что с тобой, Мелодия? За все это время, когда я появился в театре, ты не спускаешь глаз с Жана-Филиппа.

— Ах, Джеффри, он такой несчастный! — вздохнула она.

— Отчего же? Он снова поссорился с матерью?

— Т-ц… — шикнула она.

Занавес раздвинулся, и они увидели на сцене весьма пухленькую американку с белокурыми волосами. Позади нее за фортепиано сел бледный молодой человек. Концерт начался.

Во время антракта Мелодия вновь увидела Жана-Филиппа, но он не подошел к их ложе. На это, конечно, прежде никто не обратил бы особого внимания, но теперь ведь произошла ссора на балу у Арчеров, которую видели многие и, несомненно, еще продолжали живо обсуждать ее. Когда концерт закончился, Мелодия не могла вспоминать ни одну из исполненных песен. Она знала, что ее рассеянность весьма беспокоит Джеффри. Выйдя из театра, они долго стояли на ступеньках подъезда, так как кареты слишком медленно подкатывали одна за другой за своими хозяевами.

— Намерен ли Жан-Филипп возвращаться в "Колдовство" вместе с нами? — словно невзначай спросил месье Арчер.

— Он взял мою гнедую кобылу и поедет верхом, — ответила Анжела, — и больше к этой теме они не возвращались.

Когда подъехала их карета, месье Арчер помог взойти в салон Анжеле и Мелодии. Они с Джеффри устроились на сиденье напротив. Всю долгую дорогу домой Анжела обсуждала с месье Арчером певицу — ее репертуар и ее голос, который им показался весьма слабым. Мелодия хранила молчание. Джеффри всю дорогу не спускал с нее глаз, а на душе у него было неспокойно.

По приезде Джеффри первым вышел из кареты и проводил их по ступенькам крыльца к двери, которую тут же открыл Муха. Мелодия заметила, какими взглядами обменялись Анжела с лакеем, — ему явно был задан молчаливый вопрос о состоянии Оюмы, и она, несомненно, получила от него скорее всего удовлетворительный ответ.

Мелодия мучилась. Он, конечно, обнял бы ее, но Муха упорно держал перед ней открытой дверь, делая вид, что не следит за парочкой.

Мелодия видела любовь и беспокойство в его голубых глазах, когда он взял ее руку и поднес к губам.