Колдовские страсти

Его дальнейшие рассуждения сводились к следующему: ведь никто из друзей-товарищей (они же – собутыльники) белой горячкой пока не страдал и обычно не помнил ни то, что делал, ни тех, кто ему являлся после принятия внутрь «ершей», «красных шапочек» и прочих смесей из этой оперы. Наш собеседник никогда не читал медицинской литературы на данную тему и к наркологу не обращался, алкоголиком себя не считая. Теперь думал, что следовало бы проконсультироваться, чтобы ему точно сказали, в каком виде может приходить та самая белая горячка, которой, как мы поняли, он и боится больше всего.

Слушая бредни пленника, Зойка украдкой мне подмигнула. Я подмигнула в ответ: направление работы мне было понятно.

– Мужик, – обратилась Зойка к философу, – ты нам, пожалуйста, поконкретнее скажи, где приземлились наша летающая тарелка. Улицу, номер дома. Желательно еще ближайшую станцию метро.

– «Техноложка», – сказал пленник.

– Молодец, – похвалила Зойка. – А теперь улицу вспоминай.

– Это не улица.

– Переулок? Проспект? Аллея? Бульвар?

Уж на что, на что, а на аллею с бульваром те глухие стены, которые мы видели, никак не тянули, хотя в центре Питера и не такое можно встретить… А тут даже дворик чистенький был, обычно-то ожидаешь увидеть разруху, словно только что кончилась война.

– Набережная реки Фонтанки, – родил мужик.

На лбу у него даже пот выступил, он помолчал немного и попросил:

– Товарищи инопланетяне, то есть инопланетянки, попить принесите, а? Вон там туалет и раковина.

Кивком головы пленник указал направление.

– Зоя, лучше ты сходи, – сказала я. – А я нашего друга покараулю. От меня, сама знаешь, еще никто не сбегал.

И показала мужику свой кулак, достойный специалиста боев без правил. Зойка встала, прихватила одну из пустых бутылок из-под стола, а я опустилась на кушетку на соседкино место, но та явно оказалась не рассчитанной на мой вес. Послышался дикий грохот, нижняя левая ножка, ближе всего к которой я оказалась, подогнулась под тяжестью – и в результате кушетка вместе с нами с мужиком замерла в несколько наклоненном положении. Я съехала на грязный пол, но не особо расстроилась: платье и кофту все равно уже не отмоешь, мужик тем временем опять высказывался не литературно, показывая себя большим знатоком анатомии. Зойка задерживаться не стала, брякнув: сами встанете, и отправилась на поиски воды. Я же тем временем поднялась, пленника усадила на кушетку над двумя целыми ножками, а сама опять приняла стоячее положение со скрещенными на груди руками, чувствуя себя так гораздо увереннее.

– Ты времени зря не теряй, – сказала я. – Номер дома назови.

– Не помню, – пролепетал мужик, поднимая на меня покрасневшие глаза.

– То есть как это не помнишь?

– Да не помню я! – завопил пленник истошным голосом, потом закашлялся. – Я бы перекрестился, если бы вы мне руки не связали!

Тогда я спросила, какое сегодня число. Мужик странно на меня глянул, задумался, думал долго, даже Зойка успела вернуться и для улучшения качества мыслительного процесса напоила его водой из горлышка пивной бутылки.

– Так какое сегодня число? – проворковала подружка.

– Не знаю, – прошептал мужик. – Честно, не знаю. Знаю только, что вчера была среда. То есть сегодня, значит, уже четверг. На часах у вас сколько?

Я наконец вспомнила про часы, глянула на свои и поняла, что они давно остановились. У Зойки часов не было. Соседка развернула мужика, посмотрела у него на руке, сообщила мне, что сейчас самое начало четвертого, я как раз свои завела.

– Значит, утро, – сказал мужик, обращаясь лично ко мне. – Я не знаю, как там у вас на планете, а у нас днем светло. Но и ночью иногда бывает.

– У нас так же, – с самым серьезным видом сообщила Зойка, а потом поинтересовалась, с которого часа на данной планете работает метро. Нам-то раньше с утра им пользоваться не приходилось, вечером-то я знаю, что до двенадцати, и поэтому в гостях не засиживаюсь, чтобы потом не ловить машину. С машинами в Питере тоже не всегда может повезти – особенно в сезон разводки мостов, так что приходится ограничивать время пребывания у друзей, живущих на другом берегу Невы.

Мужик долго думал, потом опять сказал, что не знает. И когда автобусы начинают ходить, не знает. Он лично общественным транспортом давно не пользовался: все больше пешком ходит, да и некуда ему ездить. Потом он бросил унылый взгляд на телефон, сказал, что можно было бы позвонить какому-то Ваське, он дворником работает, так что может сказать, если добудимся, но не позвонит, так как телефон отключили.

Я подняла трубку и услышала в ней молчание. Зойка тем временем уточнила, что же мужик здесь делает.

– Я тут сторожем, – потупился он.

– А это? – показала Зойка на ряд бутылок: словно суровая жена, принюхивающаяся вечером к мужу в день зарплаты, одновременно изучая врученные ей капиталы.

– Ну это друзья вечером заходили, – снова потупился пленник. – Знаете, как тут скучно целые сутки сидеть? И лучше здесь, чем в подъезде. Сами знаете…