Колдовское наваждение

Патриции хотелось разрыдаться.

— Но когда, как скоро это будет? — сдерживая себя, спросила она. А затем улыбнулась и, пожав плечами, произнесла:

— Ты, конечно, прав, Генрих. Я так и сделаю.

— В честь окончания войны у всех праздник. И мы закрываем магазин и даем всем день отдыха.

— Хорошо, — ответила Патриция. — Как раз у меня будет время закончить свои дела в отделе домашних товаров. Я посмотрю, что там еще нужно сделать.

— Нет! Ты не будешь этим заниматься! — запротестовал Генрих. — Ты и я, как и все сотрудники, возьмем выходной день и отправимся в небольшое морское путешествие.

Они плыли на комфортабельном корабле по заливу. На судне царила праздничная атмосфера — все пассажиры пели и кричали, надрывно гудел корабельный свисток. Все вокруг праздновали победу. И даже Патрицию захватила эта атмосфера всеобщего ликования. Они стояли на палубе, обвеваемые ласковым весенним ветерком.

— Ох, Генрих! — вдруг печально сказала Патриция. — Как я изменилась за последние несколько лет! Какой я прежде была счастливой, веселой: всегда в обществе, всегда в окружении поклонников, а сейчас…

— А сейчас ты прекрасная, зрелая женщина, а не легкомысленная девчонка, — подхватил Генрих.

Патриция засмеялась на сказанный комплимент и продолжила:

— Я так постарела, устала, стала резкой и скучной. Скоро я превращусь в какое-то бесполое существо, которое не интересует ничего кроме бизнеса.

— А твой чудесный ребенок? — задал вопрос Генрих. — Война всех нас состарила, Патриция. Многих она не только состарила, но искалечила морально и физически, но многих сделала лучше, проявив те качества, которые оставались ранее невостребованными. Кем бы ты была сейчас, если бы не война? Чьей-то капризной женой? И была бы ты счастлива? Ведь ты очень сильная, неординарная натура, Патриция! Пусть в трагических обстоятельствах, но ты получила возможность реализовать свои способности, а не остаться пустой кокеткой, кружащей мужчинам головы.

— Но душа моя так одинока!

— Патриция! — сказал серьезно Генрих и взял ее руки в свои. — Я люблю тебя, люблю давно, и ты это знаешь.

Она послушно кивнула головой, и слезы подступили к ее глазам. Он был такой хороший, такой милый, такой добрый и… так не подходил ей.

«Я хочу Эмиля! Одного Эмиля!» — предательски кричало ее сердце.

— Я предлагаю тебе мою руку, Патриция. Ты заслужила любви! Позволь мне сделать тебя счастливой!

— Но, Генрих! Я ведь замужем! — запротестовала Патриция.

— Замужем за бессердечным, лживым человеком, — подхватил Генрих. — Ты можешь получить от него развод. Судя по тому, что ты рассказывала, мы можем уличить его в нарушении супружеской верности.

— Но скандал… Я не хочу тебя втягивать в нечто подобное… — возразила Патриция.

— Я уже втянут во все, что касается тебя. Я это выбрал сам.

Патриция нахмурилась и посмотрела на водную гладь залива.

Освободиться от Эмиля… Разве не об этом она мечтала? Здесь, рядом, был Генрих, который предлагал ей любовь, доброту, и состояние — одним словом, все, о чем женщина может только мечтать. Но она знала… что не будет с ним счастлива.

— Генрих, — обратилась она к нему. — Даже если я расторгну брак с помощью суда, я все равно останусь замужней женщиной в глазах моей церкви! Я — католичка, и ты об этом знаешь.

— Но ведь и церковный брак можно отменить! — воскликнул Генрих.

— Иногда можно, — призналась Патриция.

— О, боже! Он заставил тебя выйти за него замуж. Затем он бросил тебя. Он унижал и оскорблял тебя… Ведь это веские причины для расторжения брака в глазах твоей церкви, — сказал Генрих.

Патриция стояла молча и смотрела на воду, а затем вздохнула и ответила:

— Я подумаю об этом, Генрих. Я обещаю тебе. Дай мне немного подумать. Я не хочу спешить.

Немец улыбнулся.

— Конечно, mein liebchen[2], ты можешь все обдумать. Ты же знаешь, что я терпелив и умею ждать.

Радостная улыбка озарила лицо Патриции. Какой же он был добрый человек, но, пожалуй, слишком положительный для нее. Сможет ли он когда-нибудь понять ее мятежную, страстную душу?

На следующий день Генрих Миллер уехал в Новую Англию заключать контракты с владельцами фабрик готового платья. Все военные годы они работали на армию, поставляя обмундирование для солдат, и сейчас были совершенно выбиты из колеи известием об окончании военных действий. Миллер надеялся воспользоваться их растерянностью и заключить максимально выгодные для себя контракты.

У Патриции появилось время обдумать предложение Генриха и почувствовать — действительно ли она будет скучать без него.

Да, ей было не только одиноко, но и плохо без него. В магазине се не любили — она была женщиной, сделавшей карьеру среди мужчин, и они побаивались и избегали ее. У нее не было времени, чтобы подружиться с дамами, жившими с ней по соседству.

Вечером, после работы, она с нетерпением бежала домой к Джонни, которого так любила, но общение с маленьким ребенком не могло заменить ей мужского внимания.