Колдовское зелье

Вскинув голову, Рейф вновь подавил приступ тошноты, как только увидел, что в комнату входит Карлос Гильен. Гильен устремил на него немигающий взгляд блестящих глаз, он напоминал хищника, готового нанести последний удар по загнанной в угол добыче, и Рейф понял: ему предстоит скоро умереть.

Он боялся смерти.

— Las esposas [15], — угрожающе произнес капитан, приподнимая наручники и ключ Рейфа и снова опуская их на журнальный столик перед Кэти с таким резким стуком, что она вздрогнула. Вид наручников, невинно покоящихся на холодном мраморе, обжег Рейфа. Гильен расхаживал перед столом, поглядывая то на наручники, то на Рейфа, явно наслаждаясь великим часом, обещавшим ему, безвестному капитану полиции, славу и блестящую карьеру.

Вновь уставившись на Рейфа черными глазами, Гильен вытащил длинную тонкую сигару из тисненого кожаного портсигара. Хорошенько размял ее неожиданно деликатными и утонченными для такого грубоватого человека движениями, а затем прикурил, неторопливо и невозмутимо. С довольным видом прислонившись спиной к двери, негодяй с садистской усмешкой приказал Пите принести ему бутылку текилы. Пита, которая ввиду неприязни именно к этой разновидности мексиканцев прожила незамужней сорок два года, с недовольным видом выплыла из комнаты.

Гильен заговорил на ломаном английском с сильным акцентом, словно гордясь своими познаниями в этом языке:

— Я искал тебя, гринго, с тех самых пор, как ты увез моего брата. Зачем ты вернулся в Мексику?

— Нет, вы ошиблись! Это не тот человек! — вдруг выкрикнула Кэти.

Всего на долю секунды Рейф позволил себе взглянуть на предательницу, которая повергла его в ад уже во второй раз.

— Заткнись! — рявкнул он. — Ты же счастлива. Ты получила то, чего добивалась, верно?

Кэти уставилась на него огромными черными глазами, ошеломленная, побледневшая, оскорбленная и несчастная.

И невероятно, чертовски прекрасная. Рейф вновь поморщился от острой боли, которую причинила ему сверкающая красота Кэти.

— Нет... — сдавленно прошептала она.

— Меньше всего сейчас мне нужна твоя ложь.

Внезапно Рейф заметил, как на ее бледном лице промелькнуло выражение душевной боли, и его сердце стиснуло, словно клещами. Само присутствие Кэти было для него мукой. Никогда в жизни он еще не питал такой безудержной злобы к женщине и в то же время не был настолько околдован ею. Он любил ее, она родила ему ребенка. Он рисковал жизнью, чтобы приехать сюда. Он ей все простил и даже попросил ее руки. А она улизнула из постели и выдала его этим хладнокровным убийцам, которые прикончат его так же легко, как ватага злых мальчишек раздавит жука или обольет кошку бензином и чиркнет спичкой. Рейф не обманывал себя напрасной надеждой, что дело дойдет до судебного процесса: Колдерон наверняка заплатит Гильену, чтобы свести счеты с общим врагом.

Если Кэти и решила защитить его теперь, то только от испуга, увидев, что натворила.

Отчаяние угнетало его. Рейф был совершенно одинок во вражеском лагере, где Колдерон способен купить его жизнь у полицейских-убийц задешево, как лотерейный билет у уличного торговца. Рейф оказался в опасности по вине Кэти, и мысль о ее предательстве лежала тяжким грузом у него на сердце.

Она поплатится. Если он выживет, он заставит ее поплатиться, пусть даже этот поступок станет для него последним.

— Твоего брата схватил не я, Гильен, — прошептал Рейф сквозь стиснутые зубы. — Меня там и близко не было.

— Las esposas, разве эти наручники не твоя торговая марка? Твои дружки из хьюстонской полиции убили моего брата. Я любил его.

— Эрнандо Гильен был признан виновным и казнен за убийство.

Гильен похлопал по своей тугой кобуре, висящей на ремне, перекинутом через плечо.

— Смерть ждет и тебя, амиго.

— В Мексике смертная казнь запрещена. Как же вы собираетесь поступить — пристрелить меня по дороге в Матаморос?

— Да, в Мексике не убивают преступников. Потому людям приходится самим заботиться о чести своих близких. Пуля — слишком легкая смерть. Я слишком долго ждал удовольствия поиграть с тобой, как матадор играет с быком. Тебе предстоит медленная смерть. Миу despacio, mi amigo, — заключил Гильен, повторив последнюю столь отрадную для него мысль на родном языке. Он глубоко затянулся тонкой сигарой и выпустил длинную струю дыма. Горячий пепел упал с кончика сигары на обюссонский ковер и прожег его.

От едкого дыма и тошнотворного запаха паленой шерсти Рейф закашлялся, словно от адского зловония. У него заслезились глаза, запах жег ноздри.

Годами Рейфу удавалось благополучно избегать опасности, вступая в схватки и проявляя всю свою отвагу, ловкость и силу в борьбе против безжалостных врагов.

Майк всегда предупреждал: Рейф играет со смертью и когда-нибудь она перехитрит его.

— Арми, — отчаянным голосом взмолилась Кэти, — помоги ему! Сделай что-нибудь!

— Разве он мало сделал, Кэти? — цинично переспросил Рейф.

Арми развел руками жестом насмешливого смирения.

— Теперь Стил в руках правосудия — там, где ему и место.

— Но ты же обещал мне! — воскликнула Кэти.