Колдовской квест

– Да, – простонал он. – А ваш чепец – это треуголка. Не потеряйте их, без них вам последний тур не пройти. Впрочем, до него и не добраться. Мы все останемся здесь. На мне будут сидеть…

– Меня вообще сожгут, так что можно, я не буду вам сочувствовать? – ядовито процедила Ирка. Снимать и надевать, похоже, уже было нечего, так что сейчас все и начнется. «Кто-нибудь, заберите меня отсюда!» – в панике подумала девочка.

– Слушай, гадалка, плохое тут место. Забрала б ты нас как-нибудь отсюда? – с надеждой глядя на Ирку, попросил Богдан.

Ирка подавилась зарождающимся плачем.

– А сам? – возмущенно прошипела она.

– Сам я в прошлый раз, когда конь был, – с достоинством возразил Богдан. – А на козе я скакать не умею.

Ирка не могла не признать, что в этих словах есть определенный резон.

– Какое условие третьего тура? – спросила она ведущего.

– Предсказание, – выпалил тот. – Вы должны получить предсказание на будущую игру. У… упыря, – робко закончил он.

– У кого предсказание? – охнула Ирка, роняя на пол последнюю снятую с себя вещичку.

– Упыря, – виновато повторил ведущий. – Только я не могу сказать, где его искать, – добавил он. – Заклятье Бабы-яги не дает.

– Что ты там бормочешь, ведьма? – вскинулся ксендз, все это время ошеломленно изучавший снятые с Ирки драные бежевые колготки. – Если надеешься на чары, так должна уже убедиться, что твое колдовство не действует! – самодовольно закончил он.

– Убедилась! – сквозь зубы процедила Ирка. Она напряглась, покосилась на свои пальцы. Вот зараза, хоть бы один коготь высунулся. Или зарычать как следует… Не получается! Она с тоской поглядела на отобранные у нее флаконы и банки. Ей бы сейчас хоть какое зелье или порошок – она бы справилась. Но стража не даст ей добраться до стола, на котором пузатый ксендз с истинно научным любопытством растягивал во все стороны Иркины колготки.

– Не знаете ли вы, достопочтенный отец Герман, для какого вида преступного околдования применяют ведьмы одежду из паутины? – наконец, не выдержав, спросил ксендз, подсовывая колготки отцу Герману прямо под закрывающий лицо капюшон.

Тот слегка отпрянул, потом отрицательно покачал головой.

– Для меня сие тоже загадка. Думаю, коллега, мы столкнулись с новым явлением в мировой демонологии, – оценивающе пощупав колготки, сообщил он.

– Тем лучше! – с энтузиазмом подхватил ксендз. – Нас смело можно считать первооткрывателями. Еще солнце не сядет, как мы будем все-е знать, – многообещающе поглядев на Ирку, а потом переведя взгляд на многочисленные пыточные приспособления, процедил он.

– Солнце еще не село? – чувствуя, как ее охватывает судорожная дрожь, пробормотала Ирка.

– До заката остался один час семь минут и секунд двадцать, – любезно ответил ей отец Герман.

Первые сутки квеста, считай, уже миновали. И кажется, для Ирки они станут последними.

– Вы что, корабельный хронометр, отец мой? – хрипло хмыкнул ставший очень молчаливым хорунжий. – Да и тот никаких таких секунд не знает…

– Я всегда очень точно чувствую закат, – тихо выдохнул отец Герман из-под капюшона. – У нас еще есть время…

– Взяться за ведьму! – восторженно подхватил ксендз.

– А может, почтенные панове все-таки начнут с козы? – выглядывая из-за дыбы, куда его зашвырнули стражники, неожиданно влез дедок. Ну да, он же и так долго молчал!

Привязанная у судейского стола коза, словно понимая его слова, моментально откликнулась негодующим ржанием.

– Ой, а вы помолчите, вас никто не спрашивает! Нет, я, конечно, понимаю, что панове судьи люди образованные и лучше знают, что им со всем этим делать… – старикан широким жестом обвел весь пыточный арсенал. – Но если бы кто спросил старого Хаима Янкеля… – он предупредительно поглядел на судий, явно давая им возможность спросить. Все трое каменно молчали, и старик вздохнул: – Ну так Хаим Янкель все равно скажет, он же не коза, чтобы ржать! По моему разумению, ежели коза все равно говорит не по-козьему, так, может, она и панам судьям чего-нибудь скажет – доступное их разумению? Что?.. Я что-то не то говорю?

– Стража, наведите порядок, – голос у отца Германа стал совершенно каменным.

Продолжая позевывать, инклюзник повернулся… и с ленивой небрежностью сунул старику кулаком в зубы. Дедка унесло к стене. Скарбник примерился утихомирить козу ударом кулака промеж рогов, но та развернулась к нему задом и в лучших традициях графского вороного Леонардо засадила копытами в живот. Скарбника согнуло пополам.

– Ежели чародеи имеют глупость творить свои колдовские дела купно, то есть группою, – переждав воцарившееся столпотворение, процедил отец Герман, – допрос с пристрастием, сиречь пытки, следует начинать со слабейшего, дабы потом его показания уличали сильнейшего. Ведьма упорна в своем преступлении и станет сопротивляться. – Взгляд из-под капюшона переполз на Богдана. – Мальчишка показал необоримую склонность ко лжи… – Его голос стал почти неслышным, когда он коротко обронил: – Начнем со старика.