Колдовской квест

– Сойдет! – объявила Танька, вниз головой втыкая щуку в действительно маленькое ведерко и решительно лепя ценник прямо на торчащий кверху раздвоенный хвост.

– Позор и поношение! – гневно завизжало у них в головах, и хвост дернулся туда-сюда. – Неуважение и унижение!

– Не устраивает, в целлофановый пакет засунем! – отрезала Танька.

В ведерке гневно забулькало.

Ребята покатили тележку с торчащим, как флаг, щучьим хвостом к кассе, и Танька с маху припечатала его на считывающее устройство.

– Погнали! – с пакетами в руках их троица выскочила на площадь. Богдан держал на вытянутых руках ведерко со щукой.

– А куда? – тут же жалобно спросила Танька. – Мы ее в ведре до Днепра не дотащим!

– Що ж за жестокие диты пошли! – высказалась щука, к которой вернулась вся природная вредность. – Бидну стару щучку живцем на сушеную воблу переробляють!

– Сдурела, к Днепру переться? – возмутился Богдан. – Мы тогда точно опоздаем! Мультик «В поисках Немо» смотрела? «Все стоки ведут в океан!»

И Богдан почти бегом рванул к зданию вокзала. Девчонки припустили за ним. Они промчались через широкий мраморный холл, свернули… и Богдан на полной скорости ворвался в женский туалет. Не обращая внимания на возмущенное аханье какой-то тетеньки, ринулся прямо к кабинкам.

– Ты что, она же не пролезет! – поняв, что он хочет сделать, вскричала Танька.

– Она сказочная щука, она телепатически передает свои мысли, она знает, что вы ведьмы, а я здухач… Так неужели она не сможет протиснуться в какую-то несчастную трубу? – вопросил Богдан и вывернул ведерко над унитазом.

Здоровенная щука плюхнулась на дно. Почти заполнила собой фаянсовую чашу, взбрыкнула хвостом, изогнулась всем телом… и головой вперед всосалась в дыру.

– Ну вот. А ты говоришь, – аккуратно ставя ведерко рядом, сказал Богдан. – Пошли отсюда.

Троица повернулась к выходу.

– Гей, ведьмы! Здухачок! – окликнули их.

Ребята обреченно поглядели назад. Длинная щучья морда смотрела на них из унитаза.

– Позор и стыд! – твердо объявила щука. – Ниякого у цих дитей уважения до старои щуки! А я вам ще допомогты хотила! Видкрыты страшную тайну, видповидь на загадку розповисты… Та чи можна таким неуважительным дитям якись загадки розкрываты?

– Нельзя, – твердо согласился Богдан. – Вот и не рассказывайте. Мы и сами все знаем.

– Як це – знаете? – чуть не выскочила из унитаза щука.

– А так, – сказал Богдан, захлопывая крышку и на всякий случай спуская воду.

Мимо в изнеможении привалившейся к стене тетеньки они выбрались из туалета.

– Ты чего в женский поперся? – устало поинтересовалась Танька.

– Чтоб по-честному было. Через мужской мы с Иркой уже как-то лазали, – резонно возразил Богдан. Он выгреб из кармана оставшиеся деньги, пересчитал и печально вздохнул. – Жалко, что щука не из сказки про Емелю. Сели бы сейчас на печку и поехали, потому что на билеты нам не хватит.

– О, представляю я, как ты на каком-нибудь «Индезите» по рельсам индезишь, – усмехнулась Танька. – Современные печки для езды плохо приспособлены, – она вытащила из кармана сумки карточку банкомата. – А вот современная финансовая система учитывает любой форс-мажор.

– Нахваталась у папаши словечек, – сказал Богдан и заорал: – В кассу, за билетами, бегом! И если нам попадется еще какая мышка-норушка, ее придется спасать от меня!

Глава 8 Встреча «Под брамою»

– Теплынь тут какая! – пропыхтела Танька, вытирая мокрый лоб. – Не то что у нас! – она потянула молнию куртки.

– Микроклимат, – с важностью сообщил Богдан, по-хозяйски озираясь вокруг. – В Каменце всегда холодает позже…

Танька сбросила сумку на булыжную мостовую – чтобы восторженно всплеснуть освободившимися руками.

– Нет, вы только подумайте! – закатывая глаза под лоб, возопила она. – Наш Богданчик статью в Интернете прочел! И даже запомнил сложное слово «микроклимат»! Все, Ирка, волочем его обратно на вокзал – у него от такого перенапряга мозгов сейчас пена изо рта пойдет, как у бешеной собаки!

– Сказать, кто тут собака? – недобро прищурившись, поглядел на Таньку Богдан.

– Я, – отрешенно напомнила им Ирка. – А грызетесь почему-то вы. Лучше гляньте, как тут клево! – и на лице невольно расплылась по-дурацки счастливая улыбка.