Колдовской мир - 3: Полет мести

Только через несколько минут земля перестала раскачиваться. Подождав еще несколько секунд и убедившись, что мир остается неизменным, Тарлах сел. Его товарищ склонился к Уне. Тарлах видел, как Бреннан отогнул край плаща и вытер розовую пену с губ женщины.

— Как она?

Бреннан повернулся.

— Хуже ей не стало.

— Но и лучше тоже?

Увидев ответный кивок, командир фальконеров опустил голову. Не очень много они могут для нее сделать…

Его товарищ оставил Уну и взял с седла фляжку с водой. Принес ее капитану.

— Она не испытывает страданий. Выпей. На нас начинает действовать жажда.

Тарлах выпил почти половину, прежде чем отнял фляжку от губ. Вода приносила одновременно удовольствие и мучения, проходя через пересохшие рот и горло, и он удивился тому, что до сих пор не сознавал, какая его мучила жажда.

Возвращая фляжку, он слабо улыбнулся товарищу.

— Я поражен. На тебя ничего не действует!

Это не совсем правда. У лейтенанта напряженное осунувшееся лицо, глаза покраснели от ветра и недостатка сна, хотя плечи у него по-прежнему прямые, движения уверенные и сильные. О себе самом Тарлах этого сказать уже не может.

— Я тоже устал, друг. Просто у меня не было твоей ноши.

Бреннан проницательно разглядывал товарища.

— Позволь мне взять леди. У тебя руки уже онемели.

— Я смогу удержать ее, — отказался тот.

Но почти тут же смягчился.

— Я не хотел обидеть тебя, Бреннан, — извинился Тарлах, — но ты должен охранять нас. Ни один фальконер в этом не сознался бы, но я сейчас не способен защищаться.

Товарищ глубоко вздохнул. Это и так очевидно.

— Пусть будет так.

Тарлах не стал больше отдыхать. Он сел на лошадь и снова взял на руки Уну из Морской Крепости.

Посмотрел ей в лицо. Оно совершенно неподвижно, как будто вся ее воля, все силы сосредоточены только на том, чтобы сделать еще один вздох.

— Продержись еще немного, моя леди, — нежно прошептал он, хотя понимал, что она его не слышит. — Еще совсем немного. Мы уже близко, если в спешке не сбились с пути. Скоро эта пытка для тебя кончится.

Глава вторая

Двое наемников ехали еще с час, пока не оказались на идущей под уклон тропе, которая заканчивалась у подножия небольшого холма. Перевалив через него, они увидели узкую долину, а в конце ее крепость, вернее, то, что когда-то было крепостью. Подобно окружающим горам, она сильно пострадала во время Поворота и последующих изменений.

Из четырех башен, некогда охранявших ее, сохранились две и часть третьей. Четвертая исчезла, как и две стены, примыкавшие к ней. Одна стена просто рухнула. Другая и недостающая башня буквально были погребены, когда под ними провалилась земля. Обломки — вернее, их часть, потому что другая, несомненно, пошла на постройку и ремонт, — лежали у подножья утеса.

В одной из уцелевших стен — ворота. Тропа, не очень торная, но относительно ровная, вела к ним, и Тарлах повернул на нее свою уставшую лошадь.

Очевидно, кто-то заметил их появление и то, что передний всадник везет раненого. Во всяком случае люди, вышедшие им навстречу, прихватили с собой носилки.

Подъехав к встречающим, Тарлах натянул поводья.

— Есть среди вас целитель? — хрипло спросил он. — В нашей группе…

— Я целительница, — сразу отозвалась женщина, стоявшая рядом с носилками. Капитан с удивлением узнал в ней ту самую, которая хранит материалы, интересовавшие его самого. — Пусть мои помощники заберут его, птичий воин.

Два молодых носильщика в одежде полевых рабочих или торговцев подошли к нему, и он опустил не приходящую в сознание владелицу долины в их протянутые руки.

Несмотря на свою грубую внешность, они очень осторожно уложили раненую на носилки.

Целительница из Лормта, принадлежавшая к древнему народу Эсткарпа, склонилась над пациенткой. Она успела прикрыть лицо, но Тарлах заметил, что она удивилась, увидев перед собой женщину. Но никак не прокомментировала это и ничем не проявила своего удивления. Возможно, для нее этот факт не имел особого значения по сравнению со многими другими более неотложными делами.

Говоря быстро и сжато, отвечая на вопросы, фальконер описал происшествие, в котором пострадала Уна, и как можно подробнее охарактеризовал ее раны. Потом он рассказал, как везли ее сюда, чтобы мудрая женщина или волшебница смогла определить степень серьезности повреждений и принять меры для лечения.

Капитан не замечал взглядов, которые бросали на него слушатели. Он смотрел, как подняли носилки и унесли их внутрь, чувствуя в глубине души, что, возможно, больше никогда не увидит Уну из Морской Крепости. Он опустил голову, и на него навалилась вся тяжесть усталости и безнадежности.

Все кончено. Он сделал все, что было в его силах. Теперь судьба Уны в руках других — странных ученых и тех Великих, кто распоряжается жизнью и смертью.

Тарлах взял себя в руки. Он не должен сдаваться. Подняв голову, двигаясь медленно, словно во сне, он спешился. Усталое тело, казалось, восставало, сопротивляясь любому движению.

Тут командир наемников впервые обратил внимание на собравшихся у ворот.