Колдовской мир - 3: Полет мести

— Такая власть над жизнью других людей должна кончиться. Она уже почти кончилась — из-за сокращения и даже исчезновения самих деревень. К тому же я сомневаюсь, чтобы такие люди согласились жить в новом Гнезде. Судя по словам капитана, большинство из них слишком привыкли к прежним обычаям.

— Вплоть до того, что готовы скорее погибнуть, чем изменить их?

— Да. — Глаза Уны потемнели. — Я только надеюсь, что они не сумеют переманить на свою сторону большую часть людей. Если им это удастся, капитан за свой план будет отвергнут, лишен командования и дружбы своих товарищей.

Пира смотрела на нее.

— Он ведь не останется без места, так? Большинство решит, что обладание двумя долинами гораздо предпочтительней судьбы наемника.

Владелица долины вздрогнула.

— Большинство — это не фальконеры! — отрезала она. — У фальконеров в жизни нет ничего важнее дружбы с теми, кто их обучал и с кем рядом они сражались. И еще дружбы с их крылатыми товарищами. Не знаю, сможет ли чужая земля и отношения с людьми других народов восполнить потерю этой дружбы, если фальконер будет опозорен и изгнан.

Она сжала край стола, так что побелели пальцы.

— Это хороший и гордый человек. Я не хочу видеть, как он потерпит поражение, как станет жалок в глазах тех, кто понимает его замысел. — Уна пристально посмотрела на Пиру, глаза ее словно превратились в копья. — А что касается твоего намека, то мы обе женщины, а не девушки с мечтательными глазами… Об этом не стоит говорить, даже думать, возможно ли это в реальности. Он не мальчик, который отвечает только за себя, за свою лошадь и своего сокола. Если хоть одно слово дойдет до его командира и других товарищей до нашего приезда, все надежды рухнут навсегда, а он в их глазах превратится в бешеного пса. Что бы я ни чувствовала по отношению к нему, я не могу рисковать и так поступить с ним.

— Конечно, нет, — согласилась Пира. — Прошу прощения, леди. Я говорила, не подумав как следует. Очевидно, что вы привязаны друг к другу, очевидно и твое беспокойство и предельная осторожность. Прежде всего у меня не было права поднимать этот вопрос — в разговоре с тобой или с кем-то еще.

— Мы часто говорим то, что не следует, когда защищаем близких, — спокойно продолжила Уна. — Ты ведь сама из народа фальконеров, Пира?

Лицо целительницы застыло и превратилось в маску.

— Ты шутишь, но невесело, — предупредила она.

— Каждый народ имеет свои приметы, и фальконеры больше других, потому что долгое время производили потомство только в ограниченном кругу. Несмотря на эти высокие шлемы, я хорошо их изучила. У тебя те же черты лица, хотя, конечно, ты женщина.

— А что бы ты сказала, если я действительно из фальконеров?

— Ты могла бы помочь нам, если захочешь, поговорить со своими. Ты обладаешь авторитетом, он окутывает тебя, словно плащом. Я думаю, твои сестры прислушаются к тебе, как не стали бы слушать чужака, мужчину или женщину.

Снова женщина из народа фальконеров замолчала. Молчала долго, а когда заговорила, было видно, что она тщательно подбирает слова.

— Ты мне нравишься, Уна из Морской Крепости, я уважаю тебя, мне нравится твой капитан, хотя сначала я его опасалась. Как ты сказала, он хороший человек, и это невозможно не заметить, хотя манеры его холодны по обычаю всех фальконеров. Это я вижу, но разве я могу слепо звать других в какое-то иное место, снова быть прикованными к горной крепости, когда я не знаю почти ничего, не знаю даже условий там и многое другое?

Женщина из долины наклонилась вперед.

— Тогда узнай. Возвращайся с нами, и сама увидишь Морскую Крепость и Рейвенфилд. Мы и так потеряли много времени из-за несчастного случая со мной, но можем подождать следующего года, если ты пообещаешь нам помочь. Я могу гарантировать, что никто и ни к чему тебя принуждать не будет, — добавила она, видя, как целительница задумалась в напряжении.

— В это я верю. — Пира свела брови. — Я должна подумать, прежде чем дать ответ, — закончила она немного погодя. — Я серьезно обдумаю твое предложение. Кроме этого, ничего обещать не могу.

Она встала и быстро ушла от своей прежней пациентки.

Остаток этого дня и начало следующего прошли без происшествий, но незадолго до полудня Бросающий Вызов Буре начал беспокоиться, а к вечеру его тревога стала еще очевидней.

Постепенно она передалась Брейвери и наконец самой Уне, которая тоже начала думать, что с Тарлахом что-то случилось. Несколько раз она расспрашивала боевую птицу, но та не могла общаться со своим другом на расстоянии в несколько миль, и сокол смог только подтвердить, что с капитаном фальконеров что-то неладно.

Женщина пыталась подавить свою тревогу. Тарлах прирожденный горец, мало кто сравнится с ним в опыте и мастерстве, с его мужеством в битве, но Уна хорошо понимала, что даже самого доблестного воина может постигнуть несчастный случай. Однако если она отправится за ним без всякой необходимости, он будет недоволен…