Колдовской мир - 3. Полет мести

Казалось, он повис в пустоте. На мгновение его охватила паника, но он подавил ее, поднял ноги и коснулся ими твердой скалы.

Улучшение его физического и психологического состояния произошло мгновенно и было очень значительным. Ветер оказался не таким уж сильным. Прижимаясь к стене, воин больше не вертелся бессильно с каждым новым порывом.

Странное ощущение вызывал этот спуск по почти отвесной скале. Словно гигантский паук спускался по нити паутины. Тарлах мог бы почти наслаждаться этим необычным ощущением, если бы не помнил, что ждет его в конце.

Море теперь совсем близко. Капитан слышал рев, с которым волны обрушивались на берег. И уже ежился под случайными фонтанами брызг. Даже дождь, сильный и холодный, не вызывал такого ощущения.

У воина перехватило дыхание, когда на него обрушился поток ледяной воды. Это все еще принесенная ветром пена, но отчасти и волна, обрушившаяся на камни.

Несмотря на неожиданность, Тарлах не выпустил канат. Падение с такой высоты не очень опасно, но фальконер предпочитал постепенно привыкнуть к холодной воде, прежде чем полностью погрузиться в нее, в тот водоворот, который образовался на месте встречи моря и суши.

Тарлах оставался на месте, пока через него не перекатились вторая и третья волны, потом выпустил трос и погрузился в бурную тьму.

За доли секунды своего падения он испытал страх, слепой примитивный ужас, как бы разум ни старался убедить его, что вода внизу без препятствий, хотя в нескольких футах отсюда они уже начинались.

Воин ударился о воду и глубоко погрузился в нее. Он погружался все глубже и глубже, чтобы уйти от беспокойной поверхности в более спокойные слои. Добравшись до них, он принял горизонтальное положение.

Капитан наемников был сильным и опытным пловцом и теперь использовал весь свой опыт. Ему необходимо было отплыть как можно дальше от белой пенной воды и сильных неожиданных потоков, которые окаймляют прибрежные утесы, прежде чем подняться на поверхность и глотнуть воздуха.

Наконец легкие предупредили его, что пора подниматься. Он пошел вверх, осторожно прощупывая дорогу, чтобы не наткнуться на камень или не быть унесенным отступающей от берега волной. К тому же в воде полно обломков, и ему не хотелось удариться о них или о скалы, усеивавшие весь этот участок. То, что на суше стало бы незначительным происшествием, в воде может оказаться смертельно опасным.

Фальконер вырвался на поверхность. Торжествующая улыбка появилась на его лице. Он действительно отплыл достаточно далеко и занял прекрасную позицию для приближения к первой цели.

Еще несколько мгновений он оставался на поверхности, лишь столько, чтобы глубоко вдохнуть. И сразу опустился в безопасную глубину.

Его охватило возбуждение, когда ему удалось ловко увернуться от острого камня, поднимавшегося со дна. В эту ночь наконец оправдались долгие часы тяжелых тренировок, которым он подвергал себя и своих товарищей. Даже сейчас, когда волнение наверху очень сильно и он вынужден держаться глубже, чем обычно, действует он так же привычно, словно справлялся с горячей норовистой лошадью. Теперь он знал, что они выполнят свое задание и благополучно вернутся, если, конечно, не вмешается особая прихоть судьбы.

Тарлах не был излишне оптимистичен, он хорошо знал, через что ему предстоит пройти, и потому не надеялся выйти совсем невредимым. Вода слишком темна, ее покрывали слишком много обломков, так что даже при полном спокойствии плыть было бы опасно.

Но ему удалось избежать препятствий даже удачнее, чем он смел надеяться. Четыре раза он ударился о скалу, когда был недостаточно быстр или силен, чтобы избежать столкновения, но все это были лишь царапины, даже плотная ткань, покрывавшая тело, оставалась целой. Во время второго такого происшествия он на мгновение испытал страх, когда вынырнул на вершине поднятой ветром волны. Волна подхватила и понесла его, но у фальконера хватило духа и сил снова нырнуть и спастись внизу от ярости волны, прежде чем та смогла ударить его об один из трех островков, среди которых он барахтался.

Наконец совсем рядом с фальконером показался темный корпус корабля. Выглядел он огромным и зловещим — пятно непроницаемой черноты на фоне чуть более светлого неба.

Сердце Тарлаха бешено забилось. Теперь его подгонял не страх, во всяком случае не тот цепенящий ужас, который он испытал в первые минуты спуска. Его охватило знакомое возбуждение перед битвой.

Он нырнул и, когда снова вынырнул, оказался под изогнутым бортом первого из отведенных ему трех кораблей.

Тарлах, оставаясь в тени корабля, подождал, пока его зрение привыкнет к темноте и станет чувствительным к малейшим вспышкам света вверху. Это нужно, чтобы относительно быстро отыскать якорный канат.

Вот он! Фальконер устремился вперед быстро и бесшумно, как акула, и схватил канат. Потом глубоко вдохнул и опустился до того места, где должен сделать надрез.

Ухватившись за канат левой рукой и ногой, чтобы получить опору, он вытащил один из кинжалов и начал пилить трос.