Колдовской мир-4. На крыльях магии

— О да, эта женщина научила фальконера побираться, как животное.

— Ты хочешь сказать…

Папа приложил палец к губам и резко свистнул. Лошади вздрогнули, а Острый Коготь закричал и забил крыльями. Велдин с трудом справился с конем и птицей.

— Делай, что сказано, — приказал папа. — Сейчас не время для ссор.

3

Заночевали в заброшенном каменном доме. Наверно, когда-то это была ферма или амбар; вероятнее, практичная крестьянская комбинация того и другого. Крыша местами провалилась, но внутри оказалось достаточно места для всех, включая лошадей. Поблизости Эйран обнаружила остатки огорода. Он давно зарос сорняками, но сохранилось несколько съедобных растений, которые росли среди душивших их сорняков. Довольный, папа решил, что можно рискнуть развести небольшой костер, после того как стемнело и враг не мог увидеть дым. Лорик с Велдином отправились на охоту, но дичь в этой части Ализона большая редкость. Им пришлось прихватить ягненка из стада, пасшегося поблизости. Папе повезло немного больше. Он поймал в ловушку пару кроликов, а мама тем временем промышляла в огороде.

Скоро ягненок поворачивался на вертеле над огнем. Мама с довольным видом работала рядом с папой, готовя похлебку из кроликов и помешивая размякшие дорожные сухари. Все шесть девочек сидели рядом, наблюдали и с нетерпением ждали. В животах у них урчало от голода, и мама время от времени давала им по ложечке, чтобы занять рты, пока ужин не готов.

Велдин гладил Острого Когтя, говорил с ним и кормил, ожидая, пока будет готова пища. Мышь надеялась, что он хоть на время оставит папу в покое, но он не унимался. Он говорил как будто со своей птицей или с другими воинами, но Мышь знала, что на самом деле это не так. И все тоже знали.

— Хороший Острый Коготь, — говорил Велдин. — Прекрасная смелая птица. Никогда не было такой, как ты, хотя мы нашли друг друга в дикой местности. К тому времени клетки погибли, но черные соколы выжили. — Он искоса посмотрел на Данниса. — Понимаешь, так я нашел свою птицу. Когда горы начали распадаться, многие птицы улетели и теперь живут в глуши. Когда умер мой Клык и Коготь, этот красавец отыскал меня. И с тех пор мы вместе. Верно, Острый Коготь? И сразу узнаем настоящего фальконера, когда его видим. Не такого, который совратился, размягчился, позволил увлечь себя жен…

— Достаточно, Велдин. — Папа распрямился. Лицо его побледнело, он нахмурился так сердито, что Мышь испугалась.

— Ты не настоящий фальконер, — прямо выпалил Велдин. — Больше нет. На твоем месте — я благодарю Великого Сокола за то, что я не на твоем месте, — я бы не стал надеяться, что к тебе прилетит новый сокол.

Папа шагнул к Велдину. Огонь костра осветил его лицо. Опасно сверкали соколиные глаза.

— С меня хватит тебя и твоих замечаний. Я устал сдерживаться, устал напоминать себе, что наше дело для тебя ничего не значит, потому что украли мою дочь, а этого ты понять не в состоянии. Я позволил тебе оскорблять меня, позволил оскорблять мою жену. Я мог бы забыть твои слова. Но теперь ты зашел слишком далеко, больше я не стану молчать. Пойдем со мной, и мы решим спор раз и навсегда, как подобает фальконерам.

— Нет! — Мама вскочила и встала между ними, размахивая ложкой, которой мешала варево. — Я всю дорогу слушала, как ты оскорбляешь Ярета, и удивлялась, почему он не защищает ни себя, ни меня. Теперь я понимаю. Да, вы поссорились. Но… — Она подошла к Велдину и помахала ложкой у него перед носом. — Но вы будете ждать, пока мы не вернемся в Эсткарп или ответите передо мной!

Папа рассмеялся. Он повернулся к остальным спутникам, наблюдавшим за сценой, не решаясь вмешиваться.

— Господа, раз моя жена сказала, так и будет. Надеюсь, вы все в таких делах неплохо разбираетесь, хотя Велдин никогда этого не поймет!

Мужчины нервно рассмеялись и явно успокоились. Они могли немного расслабиться: казалось, опасность временно отодвинулась. Мышь переглянулась со своими сестрами.

Мама спросила:

— Кто готов есть?

Шесть ложек выскочили из шести ртов, девочки возбужденно загалдели.

— Мы вше… — начала Шепелявая. И спросила: — А как нам тебя нажывать?

— Эйран подойдет.

— Спасибо, Эйран. — Сверчок подставила свою тарелку. — Ссора не кончилась, и они о ней не забудут, ты знаешь? — негромко добавила она, так тихо, что Мышь едва расслышала.

— Да, — поморщилась мама. Она тревожно посмотрела на папу. — Знаю.

Эту ночь дети снова проспали на соломе, еще более грязной и затхлой, чем в замке. Но несмотря на шорох зверьков, чьи норки потревожили эсткарпцы, и запах животных, девочки впервые после замка Эс спали спокойно. Но как они ни устали, как ни осоловели после еды, сразу не уснули, а некоторое время лежали и перешептывались.

— Вы думаете, мы доберемся до дома? — Птица пошевелилась на соломе, подняв облако пыли.

— Должны, — ответила Пламя. — О, я себя чувствую гораздо лучше после еды. А ты как, Мышь?

— Лучше, чем я надеялась. — Мышь поежилась; приятно было лежать с полным желудком. — Еще день, и я совсем приду в себя.

— Еще день, и мы вернемся в Эсткарп, если будем двигаться с такой скоростью, — заметила Сверчок.