Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")

— Пусть войдет, — сказала Аусу с достоинством, которое было ей присуще. Женщины прижались к стенам, служанка Аусу тоже. Айлия не пошла с ними. Аусу еще раз глянула на меня и на нее, и Айлия тоже отступила. Главная жена громко окликнула Айфинга. Полотнище палатки поднялось, и Айфинг, наклонив под ним голову, подошел прямо к Аусу. Ее толстая рука приподнялась, и он вытянул свою грубую, темную руку, чтобы Аусу могла взять ее, но смотрели они не друг на друга, а только на меня. Я не видела на его лице того, что читала раньше у его племянника, что обещало бы мне позор. Айфинг выглядел бесстрастно, как человек, на которого возложили приятную задачу, являющуюся частью достоинства и ответственности вождя. Но за его плечом я увидела лицо Айлии с безошибочным выражением ревнивой ярости. Айфинг преклонил колено перед громадой своей жены. Она протянула левую руку ко мне, я вложила в нее свою, и она прижала мою ладонь к ладони Айфинга, как раньше это сделала Утта. Сквозь ее свистящее дыхание пробились слова, которых я не поняла, вероятно, это была какая-нибудь архаичная ритуальная фраза. Затем ее руки упали, оставив наши соединенными. Айфинг наклонился и отдернул металлическое покрывало, которое я обернула вокруг плеч, чтобы хоть, немного защититься от холода. Его пальцы опустились на мои груди и содрали краску, как сдирают одежду. Женщины у стены издали звенящий крик вроде того, который издала, умирая, Утта. Видимо, это был победный клич. Меня очень беспокоил вопрос, как далеко зайдет сейчас Айфинг. У меня не было возможности приготовить то, что я задумала, но, похоже, церемонии пришел конец. Понимая, что я плохо знаю их обычаи, Аусу дала мне ключ к следующему шагу, в котором я нуждалась, чтобы выполнить то, что я задумала.

— Блюда и чаши будут разделены, сестра. И будь благословенна эта палатка…

Служанка и женщины подошли и поставили ее на ноги. Я тоже встала, чтобы оказать ей почтение, и проводила ее за дверь палатки. Айлия тоже скрылась. Видимо, ее так бесила моя связь с ее господином, что она не желала больше быть ее свидетельницей. Когда я вернулась, Айфинг сидел на подушке. Я подошла к сундуку Утты, где хранились травы, и достала несколько сухих листочков, которые превращали обычный напиток Вупсалов во вкусный праздничный. Я добавила их в чаши, принесенные на подносе, и опустила полотнище двери, как бы для того, чтобы никто не помешал нам. Когда Айфинг увидел, что я положила листья, глаза его сверкнули, потому что травы Утты были очень хороши, и он ждал с явным желанием, пока я добавляла в его чашу еще немного листьев и размешивала палочкой. Заклинания не обязательно произносить вслух, самое главное — воля, направленная на нужный результат, а моя воля была тверда в эту ночь. Айфинг видел, что я ничего не добавляла, кроме тех трав, которые он хорошо знал, но то, что я добавила мысленно, было первым шагом в моем плане спасения. По крайней мере, хоть в этом Утта не связала меня, как связала рунами на циновке. Айфинг выпил и поел с подноса, который мы с ним разделили, а затем покачнулся и уснул. Я достала из сундука Утты ярко-красную колючку, обмотала вокруг нее два волоса, вырванных из моей головы, и плюнула на нее, произнося несколько слов, для которых уши Айфинга теперь были надежно закрыты. Сделав это, я воткнула колючку глубоко в кожаную подушку под головой Айфинга и стала ткать сон. Нелегко было вообразить то, чего сама никогда не испытывала, но я не смела позволить себе сомневаться в успехе. Но когда Айфинг повернулся и забормотал во сне, он видел как раз то, что я вложила в его мозг: что он и вправду взял жену и положил на нее свои руки и тело. Не делала ли такое и Утта? Я думала об этом, когда села в изнеможении, следя за Айфингом при слабом свете плененных насекомых. Не таким ли образом она была женой вождей, все еще оставаясь Мудрой Женщиной? Когда Айфинг проснется, будет проверена надёжность сотканного мною сновидения.

Глава 6

Ночь тянулась долго, и у меня было много времени для размышлений и предвидения некоторых опасностей, могущих ожидать меня. Утта многому научила меня, это я знала, но, то ли намеренно, то ли потому, что мы происходили не от одного ордена Мудрых Женщин, она оставила в моих знаниях пробелы, и я была вроде раненого воина, который, прижавшись к стене, защищается только одной рукой, да и то левой, в то время как он привык действовать правой. Она не вернула мне мое предвидение, а из всех талантов, которые Вупсалы могли от меня требовать, именно это было самым важным. Я все больше удивлялась этому упущению со стороны Утты. Может быть, она боялась, что я воспользуюсь передачей мысли — что было частью ясновидения — и вызову из Долины помощь? Как бы то ни было, она не подготовила пророчицы для своего народа и лишила их этого дара, который нужен был им больше всего.