Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")

На второй день путешествия мы пришли к реке. На ней лежала корка льда и только в самой середине тянулась широкая, темная полоса. Здесь я впервые заметила, что мы не в дикой местности: через реку был перекинут мост, его опоры все еще стояли, но в середине их не было. С каждой стороны у моста стояло по две защитные башни, достаточно большие, чтобы разместить в них гарнизон. Одна из башен была нетронута, а три остальные сильно пострадали, покосились, и у них отсутствовали крыши и часть стены. На нашем берегу между двумя башнями стояла каменная арка с так глубоко вырезанным на ней узором, что его можно было разобрать. Этот символ я уже видела в рунных свитках Утты — перекрещенные меч и жезл. На другом конце моста снег лежал ровно и гладко, что указывало на наличие мостовой или хорошей дороги. Но племя сочло неосторожным воспользоваться этим преимуществом. Хотя я и не заметила на рунах ничего от Теней, мы сделали большой крюк, чтобы не приближаться к этим покосившимся стенам. Видимо, Вупсалы давно усвоили, что такие места могут оказаться ловушкой для неосторожного, и принципиально избегали всевозможных остатков прошлого. Я смотрела на мост и этот намек на дорогу и гадала, куда она ведет или вела когда-то, и что означают эти символы на воротах. Я же считала, что этот символ имел не рунное значение, а был когда-то геральдическим девизом народа или семьи. В Эсткарпе давно уже не употребляли таких опознавательных знаков, но некоторые из Старой Расы, бежавшие от колдеровской резни в Карстен или в пограничные районы, пользовались ими. Реку мы не переходили, а на этой стороне, похоже, не было и следа дороги. Мы шли параллельно реке, которая текла сначала на восток, а затем повернула к северу от теплой долины. Я подумала, что эта река впадает в восточное море, которое искали мои спутники.

В конце концов, я выбрала себе помощницу в палатку и при нашей второй остановке на ночлег спросила Айфинга, могу ли я взять к себе вдову Вахаи. Он тут же дал согласие. Вероятно, первая жена сына Вахаи была не слишком довольна, потому что Вахаи, несмотря на внешнее тупоумие, была прекрасной работницей. Как только она занялась моей палаткой, все пришло в тот же порядок, каким окружали нас женщины Утты. Она не проявляла никакого интереса к моим занятиям магией, завертывалась в свое покрывало и храпела всю ночь. Я научилась не обращать на нее внимания, когда искала ключ от своей тюрьмы. Я вела этот поиск с возраставшей интенсивностью, потому что чувствовала предзнаменование грядущей опасности. Это предупреждение повисало надо мной всякий раз, когда я собиралась посоветоваться с доской, но она всегда успокаивала меня. Дело в том, что я снова сделала большую ошибку, спрашивая только о себе, ошибку, о которой до сих пор жалею. Наш курс вдоль реки вывел нас к морю. Под зимним небом это место было голым и неприятным. Ледяной ветер проникал в каждое отверстие плаща и туники. Но племя искало именно это место, и люди ходили под ветром с таким видом, словно были в ссылке и теперь вернулись домой. Дальше по берегу были развалины, которых не было видно, когда мы ехали. Основной массив лежал на мысе, глубоко врезавшемся в угрюмое металлически-серое море и небо. Что это было — укрепленный замок, городок, окруженный стенами, или башня наподобие тех, что Салкары строили на побережье Эсткарпа — с такого расстояния нельзя было определить. А Вупсалы хранили это расстояние. Лагерь их находился в середине бухты, в которую впадала река, а развалины были на северном мысе за внутренним изгибом в нескольких лигах и иной раз скрывались туманом.