Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Но Зандор отдёрнул пальцы с резким восклицанием. Он как бы обжёгся там, где не рассчитывал на огонь, и поторопился нажать в другом месте. Голубой свет потемнел.

По-видимому, Зандор пытался определить у меня наличие Силы, потому что он твёрдо держал руку до тех пор, пока цвет не собрался в середине верхней части панели, и остался там, не темнея больше, но и не светлея. Зандор удовлетворённо кивнул и убрал пальцы. Свет немедленно исчез.

— Такая же… но не совсем, — сказал он, то ли обращаясь ко мне, то ли просто думая вслух.

В любом случае я не сочла нужным отвечать. Он махнул рукой, и один из серых увёз ящик.

— Что же ты такое?

Что такое? Похоже, он ставит меня наравне со своими машинами. Я, по его мнению, вещь, а не личность. Я почувствовала такую же ярость, какая переполняла Хилэриэна. Неужели Зандор признаёт только силу машин и поэтому рассматривает нас, имеющих Силу в себе, только как прислужников бездушных машин?

— Я — Каттея из рода Трегартов, — ответила я. Я считала, что эти слова лучше всего подчеркивают, что я более человек, чем он.

Он засмеялся так презрительно, что я ещё больше обозлилась, но я подавила негодование, вспомнив предупреждение матери: «не позволяй ему играть на твоих чувствах, потому что в этом кроется опасность». Я обратилась к дисциплине колдуний и приказала себе смотреть на Зандора объективно, как смотрели бы они. Мне помогло, возможно, и их древнее убеждение, что мужчина — существо низшее. Сама я в это не верила, потому что знала отца и братьев, всех тех, кто имел Силу, но когда такая идея внушается постоянно, не мудрено принять её за аксиому.

Это был просто мужчина — по крайней мере, когда-то был им. Врождённого Дара у него не было, он зависел от безжизненных машин, служивших ему, как наши дух и разум служат нам. Следовательно, при всей его хитрости он, в сущности, не мог быть на равных с колдуньей Эсткарпа.

Однако Хилэриэн, могучий маг, попал в сети Зандора. Да, но Хилэриэн пришёл сюда неподготовленным и был захвачен раньше, чем по-настоящему понял опасность, я же была настороже и готова постоять за себя.

— Каттея из рода Трегартов, — повторил он с насмешкой. — Я ничего не слыхал об этом Трегарте — страна это или клан? Но, впрочем, это неважно — у тебя есть то, что может мне пригодиться, и мы проделаем с тобой то же, что и с ним. — Зандор указал на Хилэриэна.

— Для тебя будет лучше, Каттея из дома Трегартов, слушаться нас, потому что в противном случае тебя ждёт наказание столь ужасное, что смерть покажется тебе избавлением от мук, хотя ты наверняка упряма, если ты сродни тому, в столбе.

Я не ответила: лучше не вступать в спор. В таких случаях речь вянет, и наступает молчание. Я была уверена, что Зандор не может читать мои мысли без машин, в силы которых я не очень-то верила, так что я могла строить планы, не опасаясь быть подслушанной.

Серые люди, по-видимому, не нуждались в словесных приказаниях. Возможно, Зандор контролировал их подобно тому, как я хотела сделать с Айлией. Они разделились на две группы и ушли в тёмную часть комнаты куда-то за моей спиной. Я не поворачивалась и не смотрела на них, не желая выпускать из виду их хозяина.

А он сел перед маленьким экраном и развернул сиденье, чтобы видеть меня перед собой. В нём чувствовалась какая-то раскованность, непринуждённость, говорившая мне об опасности. Если он рассчитывает с лёгкостью взять меня под контроль, то я, кажется, имею более сильного врага, чем предполагала.

А что Айлия? Я не видела её за дальним утлом помоста, но она и не проходила под аркой. Значит, она теперь рядом с Хилэриэном, а Зандор и единственный человек-слуга, всё ещё сидевший на своём месте, были одни в данный момент в комнате.

Я не стала закрывать глаза для лучшей сосредоточенности, но послала зов, так как прекрасно понимала, что лучшей минуты для атаки у меня уже не будет.

— Джелит! Симон!

Мгновенно пришёл ответ, полный, сильный, как будто плечи мои обняли защищающие руки и прикрыли меня щитом, преграждая путь острию меча. В одной старой легенде говорится, что если человек, обладающий Силой хочет навеки разделить двоих, причиняющих друг другу боль и слёзы, он встряхивает между ними плащ. Я почти поверила, что плащ передо мной. Я как будто видела, ощущала его. Но чувство безопасности, успокоившее меня, не затуманило моих намерений.

— Что ты хочешь? — быстро спросила мать.

— Выяснить отношения с Зандором — и сейчас!

— Получи! — И я вдруг восприняла столько силы, сколько не знала с тех дней, когда общалась с Динзилем. Всё то, что я вернула с помощью Утты и собственными стараниями, меркло, как бледный свет свечи перед полуденным солнцем. И всю эту силу я объединила в одном мысленном посыле:

— Айлия!

На этот раз осечки не было, моя команда и моя новая сила вошли в варварский мозг девушки. Я подчинила её себе, не смея даже вспомнить о том, что она — живой человек, потому что она сейчас была моим единственным оружием для нашего общего спасения.