Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Именно этим и занималась бо́льшая часть многолюдного сборища. Мерет то и дело принималась моргать, пытаясь избавиться от раздражающей пелены пред глазами. Лорд Дюратан стоял в обществе Весселя и двух других бывших Стражей Границ – он знал, что оба они опытные лучники. Примерно в шаге позади стояла леди Налор с обнаженным мечом, явно слишком тяжелым для нее.

И…

Та же Сила, что привела Мерет сюда, погнала ее вперед, все быстрее и быстрее. Страх, похожий на внезапный ледяной дождь в горах, накрыл ее с головой. Что-то связанное, лежавшее на земле между Налорой и нетронутым дерном, пошевелилось. Та, которая называла себя Уфорой, поднялась на ноги. Ее лицо казалось маской, высеченной из зеленоватого льда самых высоких горных вершин. Она отчаянно пыталась поднять руки, но тщетно: запястья ее были крепко стянуты. День стоял хмурый, и свет, сочившийся сквозь плотные облака, был совсем скудным, но на руках у девчонки что-то поблескивало. Пленницу заковали в железо!

Железом, холодным железом…

Налор творила заклятие. Время от времени Дюратан бросал в Уфору пригоршни растолченных трав. Раз, другой попыталась Уфора снова поднять закованные руки. Губы похожего на маску лица кривились. Возможно, она силилась произнести слова какого-то своего, темного обряда.

Потом мнимая девчонка чуть приподняла голову, и темные глаза на странно зеленоватом лице впились в лицо Мерет, нашли глаза старой женщины…

Уфора мгновенно оказалась перед ней, медленно-медленно протянула вперед скованные руки. Мерет видела их, немыслимым образом отраженные в безжизненных глазах. Если нажать здесь… и здесь… оковы раскроются. Мерет понимала, к чему та пытается ее принудить.

Трижды ее собственные руки поднимались и тянулись к схваченным железными кандалами запястьям. И трижды ее воля побеждала, и они снова падали, но с каждым разом она слабела все больше и больше, а голову наполняла такая боль, что Мерет не сомневалась – ей не выдержать.

Голос Налор, произносящий слова древнего заклинания, не дрогнул. Они казались Мерет бессмысленными. Но они были не единственными!

Дети Грая,
Поднимаем якоря!
Без конца и края
Впереди лежат моря!

То был мужской голос, глубокий, гортанный, звенящий отвагой, – голос человека, готового отправиться в свое последнее плавание.

Откуда-то из глубин памяти всплыли слова, которые она не могла произнести.

Парус и ветер
Не подведут
Тех, что к Свету
Идут…

Песня, которую она не могла спеть, отзвучала у нее в душе. Рольф, он… Она яростно подавила это воспоминание. Но… но… он освободил ее! Посох, ее верный спутник, поднялся. Эти темные колдовские глаза утратили свою власть над ней. Они стали светлыми – и странно тусклыми.

Голос Налор взвился, зазвенел последней властной строкой.

Странная девчонка попятилась, не сводя глаз с Мерет и Налор. Ее нога угодила в сплетение внезапно выползших наружу корней. Она вскрикнула, наклонилась и принялась молотить кулачками по тонким зеленым стеблям, увенчанным желтыми цветками – с лепестками в форме клинков меча.

Прежде чем кто-нибудь успел сдвинуться с места, это сделала земля. Она вдруг разверзлась, и из огромной трещины выползло кружево тонких корешков, в мгновение ока оплетшее девчонку. И снова земля содрогнулась, готовясь сомкнуться. Налор стряхнула с себя оцепенение и швырнула в эту вздымающуюся поросль шар, другой, третий – Дюратан протягивал их ей один за другим. И земля сомкнулась, сомкнулась! Мерет передернуло – пронзительные вопли медленно затихли, предсмертные крики той, что никогда не должна была жить.

Так завершилась Последняя битва Лормта, окончившаяся победой, и хотя тамошние мудрецы часто пытались отыскать в своих драгоценных хрониках сведения о чем-либо подобном, усилия их были напрасны. Однако Мерет поведала эту историю Мышке из ученых, но каков был ее ответ, не узнал никто – слишком бесценным Даром являлся для нее разговор на мысленном уровне и слишком высокой ценой он ей давался.