Колдовской сапфир

XIX. Тринадцатый день путешествия – само собой несчастливый

В луче солнца, пробивавшемся сквозь мутные, давно не мытые стекла окон, плясали пылинки. Их было великое множество; они казались планетами и звездами, несущимися в неизвестность по бесконечной вселенной кабинета. Дели, стоя у стола, разбирал свой вещевой мешок, передавая принцу запасы провизии. Наконец пастух достал крынку с волшебным снадобьем и, отложив себе немного мази в кожаный куверт, протянул оставшееся Филиппу. Тот поплотнее обмотал драгоценный сосуд куском полотна – от ударов – и бережно уложил на самое дно рюкзака. Троице еще придется на обратном пути пройти перед пещерой; горцу же это удовольствие предстояло уже сегодня. Сеня оглядела свои побитые, саднившие при каждом движении грудь и руки; там, где к коже присосалось вчера страшное щупальце, проступили огромные багровые синяки, и девочка от всего сердца пожалела самоотверженного пастуха, который ради незнакомцев решился дважды вытерпеть столь жуткое испытание.

При мысли о том, что сейчас предстоит расставание, к глазам подкатили слезы. Сеня с усилием подавила их и, подойдя к горцу, уткнулась лицом в его белую рубаху. Дели погладил ее по светлым волосам, а потом вдруг снял с себя золотой медальон и, узлом укоротив слишком длинную бечевку, повесил его девочке на шею.

– На память обо мне, – негромко проговорил он. – Это талисман-оберег. Достался мне от деда. Он охранит тебя от колдовства и наваждений…

Сеня поднесла к глазам маленький неровный золотой овал с высеченным по поверхности загадочным знаком.

– А как же ты? – спросила она.

– Ничего… Мне в ближайшем будущем не грозят злые чары. Тебе он будет нужнее, – ответил Дели с улыбкой и, на мгновение крепко сжав ее руку, вновь повернулся к принцу, чтобы продолжить прерванные наставления.

Сеня поняла, что это было их прощанием и, вздохнув, потихоньку вышла из комнаты. Пройдя по пыльным коврам коридоров и холлов, девочка выбралась из дома на свежий воздух. Пина нежилась под негорячим еще солнцем, сидя на мраморной скамье в дальнем углу выложенного плитами дворика, и Сеня, подсев к ней, прислонилась головой к чешуйчатому ее плечику. Но вот в дверях показались Филипп и Дели; они крепко обнялись, а затем горец подошел к принцессе, чтобы с поклоном пожать ей лапку. Напоследок он лукаво подмигнул Сене и, повернувшись, быстро зашагал по плитам двора. И все же, прежде чем скрыться в зарослях кустарника, Дели обернулся. Он крикнул:

– На обратном пути не забудьте зайти! Если меня не окажется дома, ключ под камнем, вы знаете, где…

Чувствуя себя осиротевшими, друзья обогнули дом и углубились в старый парк. Сейчас он вполне соответствовал их настроению. Парк этот был очень красив, но томительной, горьковатой какой-то красотой увядания. Заросшие дорожки вели к беседкам, обвитым буйно растущим плющом; камни их понемногу начали разрушаться. Витые колонны торчали из земли, не поддерживая больше сводов – теперь они служили опорой цветущим лианам. Из зарослей привидениями выплывали старые мраморные божества, свидетели былого процветания усадьбы; лица их еще носили следы веселья и надежд. Увы, ныне тщетных! Путники обходили иссякшие фонтаны, пробирались под арками акведуков, наверху которых в окружении серебристых папоротников пламенели алые маки. Время понемногу управлялось с камнем, а цветы ему оказались не по силам. Разнообразие их было неописуемым! Они выросли без присмотра – вперемежку, без всякого порядка, тесня друг друга, но их необузданная дикая красота поспорила бы с непогрешимостью любой ухоженной клумбы…

Парк окончился к полудню, и дети, оказавшись на берегу, пошли по песку вдоль озера. Скоро – по описанию горца – друзья должны были выйти к сухому руслу реки; тому, по которому вода из котловины стекала в былые времена, прежде чем старик придумал выстроить шлюз и отвести естественный сток озера в другую долину. Конечно же, напоследок нужно было искупаться.

Бирюзовая вода оказалась холодной. Ящерицы еще плавали, а Сеня поторопилась выбраться на берег и даже решила пробежаться немного – так замерзла. Пятки ее быстро замелькали в воздухе, оставляя на мокром белом песке глубокие вдавленные следы. Наконец, девочка, утомившись, остановилась и, собираясь поворачивать назад, в этот миг увидела нечто такое, отчего по спине побежали мурашки, а в животе как-то противно засосало… На влажном песке кроме ее – маленьких были еще чьи-то следы! Они протянулись вдоль кромки воды и обрывались неожиданно, как если бы человек, оставивший их, вдруг взлетел в воздух! Особенно хорошо отпечатались каблуки, отдавив на берегу с десяток четких четырехугольных звезд… Но тут набежала волна, наполнила ямки водой и отхлынула, оставив белый песок чистым, как бумага; а Сене почему-то показалось, что она просто заснула на минутку и увидела страшный сон…

Когда подошел принц, девочка все еще стояла, уставясь в песок невидящим взглядом.

– С тобой все в порядке? Ничего не случилось? – встревоженно спросил Филипп.