Колдовство для олигарха

— Ну, на этот раз ни у кого не будет сомнений, что я искала супруга. — Я усмехнулась.

Мы вошли в спальню. Я робко уселась на край кровати, а князь вдруг отошел к окну. Что-то долго и упорно там высматривал. Может, решил не смущать, пока раздеваюсь? Но я медлила…

— Люба, нам надо поговорить.

— О чем?

Я подошла и встала рядом. И удивилась: лицо князя было намного бледнее обычного.

— У вас не слишком здоровый вид. Может, оставим разговоры до завтра?

— Нет, скажу что хотел сейчас. Завтра могу и передумать. Люба, ты не желаешь ни о чем меня попросить?

Тон князя был каким-то странным. Да и вид тоже.

— А что, должна?

— Подумай, я обещал выполнить любую твою просьбу.

Я покачала головой:

— Мне ничего не нужно.

Он немного помолчал и промолвил:

— С этого мгновения можешь не считать себя моей супругой. Я даю тебе свободу. И очень благодарен за все, что ты сделала.

Я замерла. Охватила радость. То, о чем хотела просить, произошло само собой! Теперь у меня не осталось препятствий для поиска Федора.

Однако не прошло и нескольких минут, как сердце заточил червячок сомнений. Князь от меня отказался, и неважно, из каких соображений. Наверное, было бы легче, если бы я предложила это первая.

Непонятно почему вдруг охватило раздражение. Причину-то какую нашел! Из благодарности! Так за это ордена вешают, поместья дарят, украшения… А тут — развод!

Я даже забыла, что сама желала этого. Вообще, мог бы и подождать несколько дней, а не прямо сегодня об этом говорить. С горечью подумала: «Я-то ведь хотела пощадить его чувства, по крайней мере, до тех пор, пока он окончательно не придет в норму».

— Князь, но ведь вы говорили, что ничто не в силах разорвать узы, если их одобрили высшие силы? Как же тогда костер?

Кощей как-то вымученно улыбнулся:

— Любушка, я думал, ты не столь наивна. Никакие силы не смогли бы повлиять на мою волю, если бы я сам того не хотел. Признаться, в тот миг я не вполне понимал причины этого своего поступка.

— Понятно.

Хотя непонятно мне было ничего.

— А сейчас каковы причины нашего развода?

Он молчал и продолжал с интересом разглядывать сад. Я недовольно фыркнула и дернула его за рукав:

— Ну раз уж мы разводимся, сообщите мне об этих причинах.

И сама удивилась: да какое мне до них дело? Обычное женское любопытство?

— Скажу одну — ты мне нравишься. А что до остального — теперь это не имеет значения. Что же касается развода… — Он горько усмехнулся. — Я понял, что ты кого-то любишь. Когда ты сидела у моей постели, иногда произносила его имя. Я не мог пошевелить и пальцем, но слышал все хорошо.

На миг у меня остановилось дыхание. Ну я и дура! Шептать больному чужое имя! Казнить меня за такое мало. А уж чье имя я могла произносить, знала прекрасно. Наверное, умудрилась назвать так Кощея на грани усталости или сна. Но все равно — непростительная оплошность.

Хотела сказать, что звала брата. Потом взглянула на князя и решила, что лучше не оправдываться и не врать. Пока не спросит, ничего рассказывать не стану.

— Спасибо, князь, я согласна.

И наклонила голову, чтобы он не заметил мелькнувшие в глазах слезы. Правда, почему я так среагировала на его предложение, и сама не могла понять. Судя по всему, должна радоваться.

Князь спокойно повернулся ко мне, ласково сказал:

— Любушка, я благодарен судьбе за то время, что ты была со мной. И у меня есть небольшая просьба.

— Да?

— Я прошу никому не говорить о нашем соглашении. Пока мы здесь, никто не должен ни о чем догадаться. Вернемся — сама решишь, куда отправиться. Думаю, моя просьба не будет слишком обременительной?

— И бабули не должны знать? — Мой голос предательски дрогнул.

— Они — в первую очередь. Бабки собирались завтра улетать, но если скажем — останутся и попытаются нас помирить.

Я кивнула:

— Согласна.

Кощей вдруг шагнул ко мне, обнял и покрыл лицо поцелуями. Я стояла не шевелясь. Подумала — стоит сделать движение, и он уйдет. Но в итоге так и вышло.

— Отдыхай, Любушка, набирайся сил.

Он вскочил на подоконник и спрыгнул в сад. У меня беспомощно упали руки. Улеглась на кровать, но заснуть так и не смогла. Радости от полученной свободы почему-то не чувствовала. Кажется, даже про Федю стала забывать. Было жаль и себя, и Кощея.

Потом вспомнила, что завтра предстоит прощаться с бабками, и настроение испортилось вконец. Почему-то к ним я уже стала относиться как к своим собственным родственницам.

Заснула только под утро. Когда распахнула глаза, в комнате было уже совершенно светло. Сразу бросилось в глаза великолепное зеленое платье, отделанное кружевом, в которые искусно вплетены драгоценные камни. Рядом стояла шкатулка с украшениями. Я невесело улыбнулась: благодарность князя выразилась не только в разводе. Поднялась с постели и подошла к окну. Увидела в саду Кощея. Он махнул мне рукой:

— Одевайся. Позавтракаем и отправимся во дворец.