Колдовство любви

Ноа лежал в кровати, на которой в детстве спала еще его мать, и смотрел в потолок. Ночной осенний ветер проникал сквозь кружевные занавески открытых окон и приятно овевал его уставшее тело.

Память сохраняла образ обольстительной, загадочной Раиннон, и думая о ней, он не мог уснуть. Она обволокла его ум своей колдовской силой и сплела паутину чувственности вокруг него. И снова у него мелькнула мысль, не ведьма ли она в самом деле.

Все было ясно. Он слишком много работал в последнее время.

Он хорошо выспится, погостит у тетушек, выяснит, было ли что-нибудь за этими предложениями о продаже земли, и через два дня уедет. Тогда у него не будет никаких причин снова встречаться с Раиннон. Довольный своими планами, он повернулся в постели.

Снова подул ветер, и Ноа услышал тихое позвякивание. Занавеска задрожала и отошла в сторону. Он посмотрел на окно.

Там на подоконнике в своем ошейнике из голубых хрустальных бусинок и с серебряным колокольчиком в наступивших сумерках сидел черный кот и внимательно смотрел на Нов. Кот сидел совершенно неподвижно и казался неживым. Затем он вдруг повернул свою голову. Лунный свет отразился в его глазах, и они засияли, как голубые неоновые огоньки.

А в это время в городе, уютно свернувшись в своем кресле у окна, сидела Раиннон. Она смотрела в ночную темноту и улыбалась.

Глава 2

Облокотившись на подоконник, Раиннон смотрела из окна второго этажа на голову Нов. Она была чрезвычайно довольна. Он стоял у двери ее магазина и пока еще не заметил, что она рассматривает его сверху. Раиннон решила немного подождать, прежде чем оповестить его о своем присутствии. Имея дело с таким мужчиной, как Нов Брэкстон, надо стараться использовать те случайности, которые иногда происходят.

Лавиния и Эзми годами рассказывали ей о нем, но она расценивала все комплименты, которые они расточали в его адрес, как простое проявление любви и заботы двух не чаявших в нем души женщин, у которых никогда не было своих собственных детей. Они говорили, что он интересен, но они ведь не описывали тот темно-коричневый оттенок его глаз и тот пронзительный взгляд, который он устремлял на вас. И они ведь не говорили о его коротко постриженных, уложенных в красивую прическу каштановых волосах. Глядя на эти волосы, ей хотелось немедленно запустить в них свои пальцы и растрепать их. Они также не рассказывали ей о высокой, стройной фигуре и его элегантной манере одеваться.

Она быстро поняла, что он умный, слишком серьезный и чрезвычайно мужественный человек. И она хотела его.

Ее прежде никогда не тянуло так сильно ни к одному мужчине, но стремительность и полная определенность этого влечения не застала ее врасплох. У нее была врожденная способность чувствовать, что для нее хорошо, а что нет. Поэтому она, как правило, полагалась в сложных жизненных ситуациях на помощь своих инстинктов. Она думала о нем всю ночь, и если только телепатия существовала на самом деле, то он должен был обязательно прийти к ней.

Он нетерпеливо поднял руку и снова громко постучал в дверь. По ее подсчетам уже в четвертый раз.

— Доброе утро, — крикнула она. Он откинул голову назад, — посмотрел на нее, и у него захватило дыхание. Раиннон выглядела так, будто она только что встала с постели… Или только что прибыла после ночного путешествия по звездному небу, и он подумал, что оба эти варианта были одинаково интригующими.

Ее золотые волосы спадали на обнаженные плечи и струились дальше к ее груди. Подоконник скрывал от него остальную часть тела. Раиннон…

Воображение Ноа быстро нарисовало такую соблазнительную картину, что у него пересохло во рту.

— Я обычно не открываю магазин так рано, — сказала она, — но если вы что-то выбрали вчера…

С его губ был готов сорваться ответ, но вся его юридическая выучка и опыт адвоката пришли ему на помощь.

— Я хотел бы поговорить с вами. Я подожду, пока вы оденетесь.

— Спущусь через минуту, — сказала она и исчезла в комнате.

Ноа засунул руки в карманы своих брюк и осмотрелся. За исключением Пугала, прогуливающегося с собакой, поблизости не было ни одной живой души.

Он понимал, что приехал слишком рано.

Ночью накануне он изменил свое решение больше не встречаться с Раиннон. Ему пришло в голову, что она может дать ему нужную информацию о его земельных делах. Кроме всего прочего он хотел узнать, было ли путешествие ее бабушки в Уэлльс просто красивым жестом с ее стороны или же у Раиннон имелись какие-то другие причины отослать ее.

Его взгляд упал на заросли диких роз, которые росли на маленьком пятачке сбоку от дома Раиннон. Эти заросли тянулись дальше к парку, где доходили до его центра и кончались у внушительной статуи лошади. Ее серая гранитная голова была поднята вверх, на нее была натянута уздечка, а в глазах отражалась какая-то особая решительность. В этой статуе было что-то странное…